В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)

Нельзя себ вообразитъ лучшихъ и любезнйшихъ спутниковъ, чмъ оказались у насъ: это инженеръ финляндецъ, имющій мсто въ Баку на промыслахъ Нобеля и давно уже живущій въ Россіи, и жена его, уроженка Баку; русскій — ея родной языкъ. Съ ними также ихъ дочка.

Вс вагоны въ позд спальные и переполнены пассажирами. Спутники наши распредлены по всему позду, и я самъ оказываюсь втиснутымъ въ узенькое купэ, гд сидятъ уже трое, между ними нмецъ, который сильно на-весел.

Вагоны проходные, но корридоръ такъ узокъ, что двое едва могутъ въ немъ разойтись.

Такъ възжаемъ мы въ великую Россію.

* * *

Къ несчастью, я просыпаюсь среди ночи, и храпъ пьянаго мшаетъ мн вновь уснуть. Я поднимаюсь и начинаю покашливать, онъ съ ворчаніемъ перевертывается, не просыпаясь, и продолжаеть храпть. Я встаю и подхожу совсмъ близко, чтобы разбудить его; но храпъ внезапно замолкаетъ, и я вновь укладываюсь. Немного спустя онъ снова принимается за свое.

Цлую вчность лежу я безъ сна; на двор уже свтло; жара въ купэ удручающая, и я опускаю окно сантиметра на два. Извн доносятся ко мн удивительные звуки. Отрадное ощущеніе счастія охватываетъ меня вдругъ, я одваюсь и высовываю голову наружу. Это скворцы щебечутъ на вол. Непостижимо. Скворцы въ это время года! Быть можетъ, они добрались сюда на обратномъ перелет и тутъ остались?

Идетъ мелкій дождь, но воздухъ мягокъ и пріятенъ.

Въ крестьянскихъ домикахъ, мимо которыхъ мы прозжаемъ, просыпаются и поднимаются люди; мужчины въ однхъ рубахахъ стоять у дверей, совсмъ какъ у насъ дома. Въ семь часовъ я выхожу на одной станціи и заказываю себ кофе; подаютъ кельнеры во фракахъ, блыхъ галстукахъ и блыхъ шерстяныхъ перчаткахъ. Я научился спрашивать, «сколько», но отвта я не понимаю въ точности; однако, естественно, длаю видъ, какъ будто понялъ, и даю монету покрупне. Я тщательно пересчитываю, врно ли я получилъ сдачу, хотя и не имю о ней ли малйшаго представленія, затмъ кладу обратно двадцать копеекъ «на чай» на подносъ, какъ, я видлъ, длаютъ другіе, и вхожу снова въ свое купэ. Теперь я опытный русскій путешественникъ, думаю я про себя. Если бъ я теперь повстрчалъ кого-нибудь съ родины, кому захотлось бы напиться кофе, я предложилъ бы свои услуги, чтобы показать ему, какъ это длается, научилъ бы его спрашивать «сколько», короче, постарался бы быть ему полезнымъ.

Такимъ же руководителемъ былъ для меня Бреде Кристенсенъ въ Париж. Онъ хотлъ научить меня по-французски. Если же ты знаешь по-французски, сказалъ онъ, то уже довольно легко научиться по-итальянски и по-испански. И того три прекрасныхъ языка, подумалъ я. А зная ихъ, и португальскій не будетъ представлять непреодолимыхъ трудностей, продолжалъ онъ, затмъ обнадежилъ меня даже научиться языку басковъ, чтобы подстрекнуть меня. Но. я никогда не смогъ выучиться по французски, а вмст съ тмъ, само собою разумется, пропала надежда и на прочіе языки. И не взирая на то, что Бреде Кристенсенъ и въ половину столько не потрудился, онъ состоитъ теперь профессоромъ египтологіи въ Лейден. Однако въ Россіи онъ, конечно, былъ бы совершенно безпомощенъ. Тутъ бы я могъ прійти къ нему на помощь.

Спутники мои еще не вставали. Мы демъ по плоской луговин, перескаемъ болота, ржаныя поля. Здсь и тамъ раскинулся по равнин лиственный лсъ: березы да ольхи, совсмъ какъ дома, и птицы такія же на деревьяхъ. Въ каменоломн работаютъ кирками и заступами мужчины и женщины. Такъ вотъ они, славяне, думаю я, но не замчаю, чтобъ они держали себя иначе, чмъ германцы. Они также одты, какъ и мы, и такъ же прилежны, лишь въ теченіе нсколькихъ секундъ слдятъ они голубыми глазами за поздомъ, потомъ снова принимаются за работу. Мы прозжаемъ мимо кирпичнаго завода, гд какъ разъ раскладываютъ на солнц кирпичи для просушки. И здсь также неусыпно работаютъ люди, и я не вижу никакого надсмотрщика съ кнутомъ въ рукахъ.

Всюду страна далеко открывается намъ. Налво лсъ, тропинка извивается прямо въ чащу, и по ней идетъ человкъ. Есть что-то родное въ этой картин; я давно уже не былъ на родин, и съ радостью смотрю на нее. Тропинка наполовину заросла, и человкъ, идущій по ней, несетъ мшокъ на спин. Куда бы итти ему такъ рано утромъ? — думаю я; врно есть у него дло по ту сторону лса. Онъ шагаетъ мрно и покойно впередъ, скоро я теряю его изъ виду.

Снова обширная равнина, на которой пасется стадо. Пастухъ опирается на длинную палку и смотритъ намъ вслдъ, онъ одтъ въ овчину, несмотря на теплый дождь. Это старикъ, я смотрю ему прямо въ лицо и киваю ему съ площадки, но онъ не отвчаетъ на мой поклонъ. Человкъ этотъ, быть можетъ, счастливъ не мене насъ. Немного пищи, дв перемны платья, да святой образокъ, вотъ все, что ему нужно; а то маленькое право голоса, которое онъ иметъ въ деревн, наврядъ ли ему дороже всего на свт. Мн хотлось бы знать, подумаетъ ли онъ потомъ такъ же о путешественник, который какъ-то разъ кивалъ ему съ позда, какъ я сижу теперь и думаю о немъ.

Посл пятнадцатичасового пути спутники мои наконецъ встаютъ. Мы пріхали въ Москву.

II