В снежных горах Непала

В комнатушке потемнело, и она поняла, что наступил вечер. Внутри всё заледенело, её бил озноб. Подумав, Маша решительно подняла кусок проволоки, зажала его в кулаке. Мыслей не было, слёз тоже.

За дверью послышались шаги, вошёл Ашвин. Даже в сумерках она видела, что он бледен и прячет глаза. Улыбки не было и в помине. В руках он держал какой-то белый свёрток. — Раздевайся! — он бросил свёрток на пол, — ну?!

— Ещё чего! Даже не подумаю! — Маша недоумевала, — что, вы не можете убить меня в одежде?!

— Мне плевать, в чём ты будешь, — заорал Ашвин, — жрец велел тебя раздеть!

— Не буду! — Маша отступила к стене. Шагнув к ней, мужчина грубо рванул платье, шёлк затрещал. Он резко дёрнул ткань с другой стороны. Маша размахнулась. В последнюю секунду Ашвин отшатнулся, кусок проволоки проткнул щёку. Вскрикнув, он сильно ударил её кулаком в лицо. Маша отлетела к стене, со всего размаху стукнулась об неё головой и потеряла сознание.

Она очнулась от заунывного пения. Хор мужских голосов вразнобой тянул однообразную мелодию. Маша повертела головой, уже понимая, что туго связана, во рту у неё какая-то грязная тряпка, а сама она лежит на полу. От земляного пола заледенела спина, и Маша поняла, что Ашвин, всё же, содрал с неё всю одежду. Скосив глаза она увидела, что замотана в белую простыню, а сверху плотно опутана верёвкой. Было холодно и душно. Клубами курился какой-то дым, на каменных стенах она разглядела множество свечей. А дым, кажется, происходил от ароматических палочек, натыканных в щели между камнями.

Ей показалось, что рядом кто-то дышит. Маша повернула голову и обмерла: рядом лежала девочка лет пяти — шести, тоже завёрнутая в простыню, но не связанная и без кляпа во рту. Девочка спала. Маша с ужасом подумала что, кажется, эти нелюди готовы убить и ребёнка тоже.

Она не знала, где находится и когда взойдёт луна. Кажется, это какие-то развалины. Покосившиеся каменные стены, низкий потолок угрожающе нависает почерневшими от времени некрашеными досками, дверной проём прикрыт наспех сколоченным щитом. Помещение не слишком большое, но людей много, всё мужчины. На неё и девочку не глядят, отводят взгляды, а посередине зала — громадная каменная глыба со стёсанной вершиной — алтарь, — обречённо поняла Маша. Рядом с алтарём стоит невысокий старик в чёрном, до пят, одеянии, сморщенный, высохший, губы жёстко сжаты. Он окинул девочку и Машу холодным, ничего не выражающим взглядом и, прерывая песнопения, что-то буркнул. Подскочивший мужчина поднял девочку и положил на алтарь. С пола Маша видела лишь её голые ноги, торчащие из простыни. Старик-жрец откуда-то вынул длинный нож, подошёл к изголовью. Маша замерла, сознание отказывалось принять тот факт, что сейчас, на глазах трёх десятков людей произойдёт убийство. Жрец взмахнул ножом, она крепко зажмурилась, услышала шорох, почувствовала тяжёлый запах свежепролитой крови. Что-то глухо стукнуло о земляной пол. Маша не выдержала, открыла глаза: стоящие в ряд мужчины передавали друг другу чашу, наполненную кровью, подносили её к губам. Чашей являлся детский череп, окованный серебром, а на полу, у их ног, валялась отсеченная головка девочки. Маша опять потеряла сознание.

Она очнулась, когда её грубо дёрнули вверх, а затем бросили на алтарный камень. Всем телом Маша чувствовала липкую жидкость, сразу же пропитавшую простыню на спине. Она не могла даже дёргаться и мычать — ужас сковал её. Равнодушно глядящий на неё жрец держал в руке окровавленный нож… Песнопения затихли…

Внезапно с грохотом упал деревянный щит, прикрывающий дверной проём. Жрец отшатнулся, со страхом глядя на большого, злобно рычащего снежного барса. Оскаленные клыки, хлещущий по бокам хвост повергли всех в ужас. Люди закричали, попятились, многие упали на колени, спрятали в ладонях лицо.

Одним длинным прыжком барс оказался на алтаре, встал на Машей. Она забилась, замычала, не веря, не смея надеяться, что останется жива. Барс опустил голову, глянул ей в глаза, тихо рыкнул и она поняла, замолчала, затаилась. Он опять оскалил белоснежные громадные клыки, посмотрел на людей. Все боялись пошевелиться. Жрец, воздев руки к потолку, завопил визгливо: — Кали Юга! Кали Юга! Великая богиня явилась к нам в облике ирбиса! Молитесь богине и приносите ей кровавые жертвы, и она услышит вас!