В снежных горах Непала

Сантош присвистнул. Большая деревня Нувакот была расположена в долине реки Бхери, горного хребта Махабарат. Он даже не представлял, сколько дней шёл этот человек, чтобы добраться до Солу Кхумбу. Сантош насторожился: — ну? Я слушаю тебя, Шамшер. Что случилось?

— Господин, спасите наших детей! Они умирают! Неделю назад, когда я отправился сюда, в деревне умерло шестеро! У них открывалась рвота и повышалась температура, а потом они умирали!

— А! Ну что же, вы сами виноваты в болезни детей! Вы пьёте воду из Бхери, куда сбрасываете трупы животных, ваши погребальные костры горят на берегу этой же реки, а помои и прочие нечистоты вы тоже сливаете в реку. Вы никогда не моете рук, прежде чем сесть за стол, даже если только что убирали за скотом. А про понос что же не говоришь? Наверняка и это имеется! Что же ваш колдун не лечит детей?

— Шамшер молчал, опустив голову, потом поднял глаза на Сантоша: в них стояли слёзы: — нет, господин, поноса нет. У детей болят глаза, они не могут смотреть на свет, а потом у них появляются судороги и они умирают.

Сантош похолодел: — нет, только не это! О боги, нет, не допустите и спасите его от этой тяжёлой ноши! У него нет нужных лекарств — так, горсть антибиотиков, нет лаборатории для исследований! Втайне надеясь на отрицательный ответ, он спросил: — как лежат больные дети? Запрокидывают голову, ноги согнуты в коленях и поджаты? — и был сражён, когда Шамшер обрадованно ответил:

— да-да, господин, именно так! А ещё они не выносят резких звуков и у них очень сильно болит голова!

Обречённо кивнув, Сантош сказал: — жди меня здесь. Или нет, пойдём, я скажу, чтобы тебя накормили, а мне надо собраться. — Он повёл мужчину к деду, на ходу набирая номер Джайи, и, когда тот ответил, убито простонал: — папа, у меня тут эпидемия инфекционного менингита, а я не имею лекарств! Вернее, не у меня, а в Нувакоте. Оттуда пришёл человек.

Джайя несколько секунд молчал, потом осторожно спросил: — ты уверен? Всё же диагностировать заболевание, опираясь лишь на слова неспециалиста…

— Я уверен! Налицо все признаки серозного менингита! Ты лучше подумай, чем сможешь помочь!

— Сантош, не лезь туда, прошу. У тебя мало лекарств, ты ничем не сможешь помочь. Инфекционный менингит и для тебя очень опасен, а я сейчас свяжусь с министром здравоохранения, это его забота.

Шамшер, деликатно приотставший, когда Сантош достал телефон, догнал его и умоляюще сказал: — мы заплатим вам, господин! Мы собрали сто рупий, так что у нас есть деньги!

Сантош лишь покачал головой: по расценкам госпиталя на сто рупий можно было купить лишь упаковку витаминов. Он вернулся к разговору с отцом, который продолжал настойчиво убеждать его оставить всё, как есть.

— Папа, скажи мне, ты, случись такое с тобой, ты оставил бы людей на волю богов?

— Сантош, — далеко в своём кабинете Джайя тяжело вздохнул, — ты мой ребёнок. Я без раздумий рискнул бы своей жизнью, лишь бы оградить от этого риска тебя. Прошу, не взывай к моей совести.

— Понятно. Позвони мне, пожалуйста, как поговоришь с министром, а я завтра утром отправляюсь в Нувакот.

— Удачи тебе, сын!

* * *

Сантош стоял на склоне горы, рядом с Шамшером, и смотрел на представшую перед его глазами картину. Смотрел и мысленно ругал последними словами того, кто на всех картах отмечал, что деревня вольготно раскинулась в долине реки Бхери. На самом деле никакой долины не было и в помине, а река стремительным потоком мчалась по узкому руслу между двух горных склонов. На этих-то склонах и теснились домики Нувакота, а ниже их террасами спускались к реке зелёные заплатки возделанных полей. Но деревня действительно была большой, не менее двух сотен домов, в хаотичном порядке разбросанных по горе и разноцветными крышами выглядывающих из зарослей туи и рододендронов.

Чуткий нос ирбиса уловил неприятный запах. Сантош повернул голову и на берегу Бхери увидел едва заметный дымок от прогоревшего костра. Несколько мужчин суетились рядом, сбрасывая его остатки в воду.

Шамшер проследил за его взглядом и горестно сказал: — опять кто-то умер! Скоро все дети покинут деревню на погребальных кострах!

Они шли ещё целый час, прежде чем ступили на безлюдную улицу Нувакота.

Шамшер вопросительно посмотрел на Сантоша: — как вы решите, господин: сразу идти к старосте и колдуну, или остановитесь у меня? Мой дом невелик, но я живу один и в нём найдётся для вас комната… — Сантош задумался. Поселиться у вайшья — значит, постоянно соблюдать множество ограничений.

— К каким кастам принадлежат люди Нувакота? — он не надеялся, что в деревне есть хоть один чхетри. Слишком высоко в горах, слишком оторвана она от цивилизации. И был приятно удивлён, когда Шамшар, с ноткой гордости в голосе, ответил:

— у нас живёт один брамин!

— Брамин? — что он делает здесь, в сердце Гималаев?

— Он учитель!

Сантош был поражён. Мало того, что представитель высокой касты живёт в Нувакоте, так здесь ещё и школа есть! — Ну что же, веди меня к нему.