В созвездии трапеции

Не отвечая, Илья долго ходит вдоль пульта с измерительной аппаратурой. Он передвигается очень медленно, едва переставляя ноги. Лева тоже не произносит больше ни слова. Слышно только, как мягко срабатывают реле приборов, регистрирующих работу антигравитационной установки.

- Ну, а как быть с нашими? - спрашивает наконец Илья.

- С какими "нашими"? - не понимает его Лева.

- С отцом и сотрудниками института. Сообщить им о нестабильности антигравитационного эффекта?

- Ты так говоришь, будто это уже подлинный факт. А я в этом совсем не уверен и уже жалею, что рассказал тебе об этом. Зачем нам поднимать панику? Теперь все показания измерительных приборов твоей установки записываются на пленку, и если... Ты слушаешь меня, Илья?

А Илья снова начинает нервно ходить по лаборатории, низко опустив голову.

- Да, Лева, я слушаю тебя. Может быть, ты и прав. Отцу мне тоже не очень хочется сообщать об этом, но Зарницыных нужно все-таки как-то предупредить. Они слишком многим рискуют... Сегодня же я поговорю об этом с мамой.

- Как идут дела у Зарницыных, мама? - спрашивает он вечером у Ирины Михайловны, как только она возвращается из цирка. - Все у них в порядке? Не было никаких осложнений в их полетах?

- Все благополучно пока. Во всяком случае, никто из них ни на что не жаловался. А ты почему спрашиваешь?

Что-то в тоне сына и особенно в выражении его глаз не нравится Ирине Михайловне, настораживает ее. Похоже, что не из праздного любопытства задал он этот вопрос.

- Прав, пожалуй, Лева, - задумчиво произносит Илья, будто рассуждая с самим собой. - Может быть, и в самом деле на большой установке это не сказывается...

- Что не сказывается, Илюша? О чем ты?

- Видишь ли, мама, нам с Левой показалось, что поле пониженной гравитации не очень стабильно... - с трудом подбирая слова, произносит Илья.

- А что это значит? - невольно дрогнувшим голосом спрашивает Ирина Михайловна.

- Ты только не пугайся, пожалуйста, - успокаивает ее Илья. - Мы с Левой предполагаем, что поле пониженной гравитации, создаваемое моим аппаратом, не очень устойчиво, не постоянно. Периодически, а вернее, спорадически, то есть от случая к случаю, возможно возвращение его к норме.

- Ты не говори мне всех этих туманных слов, Илюша. Меня интересует сейчас только одно: чем это грозит Зарницыным?

- Может быть, и ничем. Может быть, на цирковой установке гравитационное поле достаточно стабильно. И потом, нестабильность длится всего лишь доли секунды. Мы сами только сегодня обнаружили это... А у вас в цирке либо все вполне нормально, либо практически не ощутимо. В противном случае Зарницыны давно бы уже почувствовали это. Но ты все же поговори с ними.

- А ты бы сам...

- Да, обязательно! Но завтра я чертовски занят. А послезавтра заеду к ним непременно!

На осторожный зопрос Ирины Михайловны Зарницыны отвечают очень бодро:

- Ну, что вы, Ирина Михайловна, какая там нестабильность! Аппаратура вашего сына работает, как часы.

"Уж слишком весело что-то... - настораживается Ирина Михайловна. - Значит, хитрят, хотят что-то скрыть, успокоить..."

- А почему Маша сорвалась в тот раз? - спрашивает она, не сводя строгих глаз с Сергея Зарницына.

- Так мы тогда осваивались только, - поспешно отвечает за брата Алеша. - Я тоже ведь то недолетал, то перелетал. С непривычки это...

- Я не у вас, Алеша, я у Сережи спрашиваю, - хмурится Ирина Михайловна. - Вы же - серьезный человек, Сережа, и физику знаете, должны, значит, понимать, чем все это может для вас кончиться. И не только сами пострадаете, но еще и меня, а особенно Илью подведете.

- Ну что вы, право, Ирина Михайловна, - укоризненно качает головой Сергей Зарницын. - Говорим же вам, что ничего такого не замечаем пока...

Но Ирина Михайловна все более убеждается, что они хитрят. И не по интонациям их голоса и выражению лица, а потому, что молчит Маша. Знает ведь, что ей поверят, если она подтвердит все это, но молчит. Значит, братья ее не говорят правды.

Конечно, Ирина Михайловна догадывается, почему они хитрят. А ей разве безразлична судьба не только их номера, но и всей цирковой премьеры?

- Ну что ж, я попробую вам поверить, - меняет она тактику. - Но Илья все равно придет к нам завтра со своей измерительной аппаратурой и, если окажется, что вы меня обманули, я буду очень огорчена.

- Ну вот что, мальчики! - отстраняя братьев, решительно произносит тогда Маша. - Не будем больше хитрить! Давайте-ка расскажем все. Но вы не думайте, Ирина Михайловна, что я контрольной аппаратуры Ильи Андреевича испугалась, - просто противно притворяться, будто мы ничего не замечаем. А приборы его, может быть, даже и не обнаружат тут ничего. Но если обнаружат, то в таких размерах, которые не обязательно ведь должны быть ощутимыми для нас.

- Однако вы все-таки ощутили это?