Читаем В спальне с Elle (СИ) полностью

— Прекрасно. Нас у отца три сына… Точней, сыновей у него вообще-то больше, но это я только законных наследников имею в виду. Когда-то много лет назад, еще до твоего рождения, невзлюбила нашу семью одна ведьма и наложила на нас проклятие. Я всегда любил ратное дело, и она связала меня крепко-накрепко с моими доспехами, а также наложила дополнительные чары, чтобы я от жажды и голода не помер. Пострадали и мои отец и брат, а равно и все наши слуги. Подданные же вскоре разбежались. Не знаю, известно ли тебе, Цирилла, ведьмачья дочка, что никакое проклятие нельзя наложить без возможности от него освободиться. Известно нам, что помочь нам может чистая сердцем девственница, в жилах которой течет кровь убийцы чудовищ. Мы думаем, что ты она самая и есть — избранная.

— И как же я должна вас освобождать? — Цирилла глянула на Эредина скептически.

Принц помолчал.

— В этом и сложность, мамзель Цирилла…

— То есть вы не знаете как.

— Мы только предполагаем, — подал голос сидящий рядом с Эредином принц Имлерит.

— Избранная дева должна… — Эредин запнулся, тщательно подбирая слова. — Не жалея себя, бросить все силы на спасение нашего Ольхового княжества.

Цири посмотрела на Геральта в надежде получить от него поддержку, но он молчал.

— Вам не кажется, уважаемые принцы, что это какая-то очень уж расплывчатая формулировка? — повела плечами Цирилла.

— Кажется, — кивнул Эредин, — но других формулировок я пока предложить не могу. Желаешь ли взглянуть на наших отца и младшего брата?

— А это очень страшно?

— Совсем нет, — поспешил развеять ее сомнения Эредин. — Даже наоборот.

***

Первым Цирилла увидела Его Высочество принца Карантира. Он лежал один в комнате, в высокой башне, закованный в глыбу прозрачнейшего льда. Карантир был высок, строен и златовлас. Естественно, остроух. Одним словом — красив.

— Наш брат, — пояснил Эредин, указав на Карантира рукой в металлической перчатке, — могущественный маг, некогда повелевавший стихией холода. Наверно, излишне упоминать, что лед, его пленивший, не тает и прочен, как мой доспех. Карантир спит все это время без возможности проснуться…

«Интересно, на кого похож Эредин под всей этой грудой металла, — подумала Цири. — Лучше бы не на Имлерита. А вообще ощущение такое, словно у них с Карантиром как минимум отцы разные».

***

— А это наш отец Ауберон, — продолжил свой экскурс в дела семейные Эредин, указав на заключенного в огромный прозрачный пузырь статного седовласого эльфа. Эльф был в сознании и сидел на дне пузыря, задумчиво смотря вдаль. На попытки привлечь его внимание не реагировал. Очевидно было, что сыновья его, Эредин и Имлерит, а также и Геральт с Цири его видеть могли, а старый, но все еще очень красивый король их видеть не мог.

— Мда, — протянула девушка, оценив ситуацию. — А дело-то, и верно, непростое. И это вы у меня собрались спросить, как ситуацию вашу поправить? Ну так я не знаю как.

Его Высочество Эредин посмотрел на нее пристально.

— А ты не торопись, мамзель Цири. Прими ванну, отдохни с дороги, поспи. А на утро, может, чего умное и придет тебе в голову.

Эредин вызвался проводить Цири в ее комнату. По пути в одном из коридоров она увидела высокую, отделанную золотом дверь с ручкой в виде лисьей головы. Цири остановилась.

— А там что?

— Ничего. Так, всякий хлам.

— Можно посмотреть?

Эредин перегородил ей дорогу.

— Пустая трата времени, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Цири только пожала плечами и сделала вид, что ей все равно.

— Ну нет, так нет… — она вдруг придвинулась к нему ближе, всматриваясь в черные провалы пустых глазниц в шлеме. — А вы, Ваше Высочество, на кого вы похожи, если позволите спросить?

— Вам, мамзель Цирилла, как я вижу, не требуется мое позволение задать мне вопрос… раз вы его уже задали. Ну так смотрите лучше, а я вам помогу.

Он склонился к самому ее лицу.

— Кажется, — она закусила губу, — глаза у вас… кажется, зеленые, как и у меня.

Скрипнув доспехами, принц кивнул.

— Все верно, мамзель Цирилла. Доброй вам ночи и…

— Что?

— Да просто хотел ответить на один вопрос, крутящийся в вашей хорошенькой головке все это время: нет, я не лысый.

========== ДАРЫ ОЛЬХВОВ. Часть 5 ==========

Этой же ночью Цири отправилась штурмовать загадочную дверь с ручкой в форме головы лисицы. Та, конечно, была надежно заперта, но ничего иного девушка и не ожидала. Стоя посреди темного коридора, Цири прислушивалась к каждому шороху, но смогла уловить лишь звук собственного дыхания.

Она еще раз критически осмотрела дверь — та не выглядела такой уж крепкой. Можно было бы попробовать сломать замок, но не разбудит ли это обитателей замка? Навлекать на себя гнев Железной Башки (так Цири про себя называла Эредина) совсем не хотелось.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство