Читаем В спальне с Elle (СИ) полностью

Возможно, стоило поискать другой вход в запретную часть замка, но лучше бы отложить это дело до следующей ночи, когда Цири хоть немного отдохнет от дальней дороги. С этой мыслью девушка отправилась спать, и снился ей огромный рыцарь в страшных черных доспехах. В какой-то момент он начал снимать их с себя, и оказалось, что под всей его мощной броней нет ничего, кроме тонкой оболочки мыльного пузыря.

***

— Кстати, хотела вас спросить, Ваше Высочество, — молвила Цири, старательно возякая ручной пилой по доспехам Эредина в районе запястья, — а правда это говорят, что в вашем волшебном замке хранятся священные реликвии древних пророков-Ольхвов?

— Правда, — ответил эльф, лежа на кровати и спокойно наблюдая сквозь отверстия в шлеме за Цириными манипуляциями. — Только эти реликвии намного моложе, чем древние Ольхвы. Так, просто магически заряженные игрушки.

— То есть меч обращающийся правда существует? И конь волшебный?

— Меч у меня в ножнах, в оружейной, а конь в конюшне.

— А можно попробовать?

— Что именно?

— Ну, на коне прокатиться. И мечом помахать, я ведь умею с оружием обращаться.

— Боюсь, ни то, ни другое невозможно, мамзель Цирилла.

— Это почему?

— Конь зачарован только на меня — всех других он выбросит из седла и затопчет насмерть. А меч… он, понимаешь, обращающийся.

— То есть?

— То и есть. Я тебе потом покажу, когда ты закончишь.

Цири горько вздохнула и оторвалась от своего мало увлекательного занятия. Покачала головой.

— Похоже, все напрасно, Ваше Высочество. С чего мы вообще взяли, что если уж вы доспех снять не можете, то его смогу вскрыть я? Вы бы мне еще для ногтей пилочку дали…

— Тут дело не в физической силе, Цирилла. Я думаю, если ты — та, что нам нужна, ты и ногтем мой доспех сломаешь.

— Да вот что-то не ломается.

— Я вижу… Если бы тебе удалось, я бы прямо сейчас, прямо на этой кровати тебя бы своей королевой сделал.

Цири подняла на него недоуменный взгляд.

— То есть это как, Ваше Высочество?

— Ну как-как… Я же старший сын все-таки, первый претендент на корону.

— А, в этом смысле, — Цири покраснела, — ну тогда я буду лучше стараться.

— Да, мамзель Цирилла, пили мой доспех. Он для тебя, можно сказать, золотой.

***

— Боги мои, боги! Какой меч! — воскликнула Цирилла, с восторгом глядя на волшебный клинок искуснейшей эльфьей работы. — А можно подержать?

— Можно, — усмехнулся сквозь маску Эредин, — но нельзя. Лови!

И он бросил ей меч, она легко поймала его в воздухе… а затем произошло что-то непонятное. В руке у нее вместо вожделенного оружия барахталась живая и склизкая рыбина.

— Фу ты, гадость какая! Что это еще за фокусы?! — Цири отшвырнула рыбину прочь. Едва та коснулась земли, как в эту же секунду снова обратилась сверкающим клинком. Цири подняла на Эредина зеленые глаза. — Это что вот сейчас было?

Эльф рассмеялся и подобрал меч.

— Я ж говорил, что он обращающийся: в чужой руке превращается во что угодно.

— То есть я не могу его взять?

— Нет. Прости.

— Значит, и с конем пробовать не стоит.

Вдруг лицо Цири просветлело.

— Забыла спросить: а что там насчет третьего дара Ольхвов? Филактерия молодильного?

Эредин разразился хохотом и долго не мог успокоиться.

— Какой-какой филактерий, говоришь, прекрасная Цирилла? Молодильный? И кто это, интересно, такую глупость выдумал?

— А что, нет такой вещи на свете?

Эредин внезапно посерьезнел.

— Вещь-то такая, конечно, имеется, только о его молодильных свойствах я в первый раз слышу.

— А для чего он тогда нужен?

— Обычно в нем, как в шкатулке, хранят всякие-разные силы. Иногда разрушительные, а иногда созидающие… Ну что, мамзель Цирилла, отдохнули — пора и за дело браться. Есть у тебя идеи, как младшего брата моего, Карантира, от заклятия избавить?

Цири потупила взор.

— Ну, пилить лед я, наверно, не буду. Руками, по крайней мере… Хотя я вот тут подумала: может быть, попробовать что-то нестандартное…

— Например?

— Ну… пара коньков во всем вашем замке найдется?

========== ДАРЫ ОЛЬХВОВ. Часть 6 ==========

С дверью Цири возилась громко, но недолго. Сломала об нее когда-то подаренный отцом меч, но своего добилась. Затаив дыхание, ступила внутрь.

Внутри ее ожидал длинный коридор, подсвеченный мерцанием магических факелов. Цири удивилась. Втянула в себя воздух, пропахший пылью, масляными красками и почему-то спиртом. Легкий аромат засохших цветов. Справа и слева, укрытые тенью, тянулись два ряда дверей — все до единой заперты.

Двигаясь как можно тише, Цирилла шла все дальше и дальше по коридору, пока не увидела зияющую чернотой арку. Сняла с подставки один из факелов. Собрала волю в кулак и вошла в темноту.

Огромное помещение с высоким потолком, похожее на зал для приемов. Вся мебель на месте, но спрятана под плотными отрезами ткани, возможно шторами. На стенах множество рам без картин. Очевидно, последние когда-то и кем-то были вырваны «с мясом». Повсюду запустение и какая-то безысходность. Цири вздохнула, решая, что же ей делать дальше — то ли поворачивать назад, то ли…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство