В СССР геев не было!

– Есть, – хрипло ответил Михаил и закашлялся, когда Слава стал поднимать его с дивана.

– Ты еще и простудился?

– А сам как думаешь? Я пролежал в холодном мокром снегу минут двадцать, прежде чем ко мне подошли и помогли встать, – вместо ответа пожаловался мужчина. – Неужели я похож на вонючего бомжа или запойного алкаша?

Такие довольно грубые слова слышать от Миши было необычно, а значит, он переволновался, был раздражен и устал. Ярослав посадил его обратно на диван и присел рядом. Он слегка похлопал друга по руке, не зная, как иначе выразить сочувствие. Не обнимать же его, в самом деле? Или можно?..

– Надо вызвать терапевта, – неуверенно предложил Слава. – Послушают тебя, назначат лечение.

– Нет необходимости. Отлежусь дома и все такое. Все равно у меня больничный минимум на месяц. Успею и заболеть, и выздороветь пару раз, – отмахнулся Миша.

– Как скажешь, – кивнул Ярослав, не считая, что может спорить. Он мягко провел ладонью вверх по Мишиной руке и сжал плечо в жесте дружеской поддержки. – А теперь последний рывок перед отдыхом: душ, а потом горячий чай с медом!

Михаил молчаливо согласился.

Так и проболел Гайдук почти два месяца. И, наверное, это были его самые счастливые месяцы в те годы.

Каждый день к нему приходили или Женя, или Дима, чтобы выгулять Эдисона. Михаил, конечно, предложил Смирнитским взять временно Эдди к себе, чтобы не приходилось кататься каждый день к нему. Все же десять остановок на троллейбусе или двенадцать на автобусе! Но Слава отказался.

– Во-первых, это твой пес, и он будет по тебе скучать. Представь, как он будет себя чувствовать, если его заберут от болеющего хозяина? – Ярослав слегка потрепал Эдисона между ушей. – А, во-вторых, мальчишки просили собаку. Так пусть почувствуют, как тяжело о ней заботиться и какая это ответственность.

Так Эдисон и остался дома, а по утрам и по вечерам они с Михаилом ждали гостей. Пес был от мальчишек без ума и стал даже более активным, чем с хозяином. Он бегал, прыгал, ловил и приносил палочки и мячики, гонялся за собственным хвостом. И по квартире стал носиться, хотя обычно спал на диване или в кресле. Эдди даже чувствовал, что с минуты на минуту за ним придет кто-то из младших Смирнитских, и начинал звонко лаять, чем поднимал настроение хозяину.

В субботу, после первой смены на работе в школе, приходила Анна и готовила Михаилу еды на неделю. И каждый раз извинялась, что не может приходить чаще: «Понимаешь, проверка тетрадей, домашние дела, еще и эти вызовы в школу из-за Димки. Прости, что приходится есть не свежее». А Михаилу приходилось каждый такой разговор ее успокаивать и убеждать, что он не гурман и не развалится, если поест одну и ту же еду, чуть дольше, чем обычно. Тем более, что Аня действительно вкусно готовила.

По вторникам и пятницам в середине дня, между школой и дополнительными уроками английского, приходила Ира. Иногда она приносила из дома пирог, который пекла мама накануне, или по просьбе крестного ходила в магазин за молоком или хлебом. Ей, как младшей, не доверили выгул Эдисона, но она компенсировала это долгими почесушками за ушами или играми с теннисным мячиком. Если бы Михаил знал, что собака привлечет в его дом детей Славы, то завел бы питомца гораздо раньше. Пока Ира играла с Эдди, они много болтали. Иногда он помогал ей с уроками, особенно с иностранными языками и математикой. Она рассказывала о школе, о своих делах, не давая Михаилу Петровичу скучать.

Но больше всего Гайдук ждал четвергов. По четвергам к нему приходил Слава. Он приносил пакеты с продуктами, помогал Мише помыться, раз через раз они играли в шашки или в карты. В отличие от визитов Иры, с Ярославом Михаил почти не разговаривал. Он предпочитал наслаждаться их физической близостью и мечтать о том, как могла бы сложиться его жизнь, если бы не тот злополучный семьдесят четвертый год. В прикосновениях Славы не было ничего романтического, только дружеская забота, но они все равно предпочли не обсуждать это. Ни пока Михаил болел. Ни после того, как он выздоровел.

Никогда.

***

2020 г., осень

Во дворе было не много народу, но дети уже скучковались возле лавочки, на которой лежал Орион собственной персоной. Ярослав Александрович перевел Дашу через дорогу, держа за руку, а на площадке отпустил играть на все четыре стороны.

– Может, немного пройдемся? – предложил Михаил Петрович, потопав больной ногой. – Нужно размяться, а то ночью от боли вообще не усну.

– Ладно, но только как станет слишком больно, мы сразу идем к скамейке, – заявил Слава, и они медленно пошли по дорожке вокруг спортивной площадки.

– Что, и за руку можно будет тебя взять? Только чтобы опереться, конечно, – поддразнил любимого Миша, прихрамывая по пути.

Ярослав ничего не успел ответить. На них бежала маленькая, но очень мохнатая собачка кофейного цвета и громко злобно лаяла. За собакой, метрах в десяти, бежала девушка. Она запыхалась, но целенаправленно преследовала своего беглеца.

– Стой! К ноге! Чокопай, стой! – то и дело выкрикивала она.