В старых гаражах (СИ)

   - Я не играю, я пою, - Петр чуть прикрыл глаза, откинул голову назад: - Now I'm leaving my worries behind, feeling free of my body and mind, I am starting my journey, I'm drifting away, with the wind I go...

   Не знающий английского Николай Петрович ничего не понял, но высокий звонкий голос юноши ему понравился. Он одобрительно улыбнулся. И от этой улыбки Петру вдруг стало очень спокойно. Как будто он просто зашел похвастаться своими успехами родному деду, хотя на самом деле своего деда Петр никогда не видел. И вообще все происходящее начало казаться совершенно естественным, и даже силуэт Николая Петровича как будто стал более материальным.

   - Слушай, музыкант, а ты водку пьешь?

   - Ну... иногда.

   Николай Петрович снова наполнил стакан и жестом предложил Петру сесть рядом. Они выпили за знакомство, потом за Первое Мая, потом просто так. Содержимое бутылки не убывало, но на вкус водка была самой настоящей. И, кстати, очень хорошей. Впрочем, Петр уже почти перестал удивляться. Даже мелькнула мысль: "А что, три года уже пою про всякую мистику - чем-нибудь таким это и должно было кончиться! Между прочим, не худший вариант - кого-нибудь из нашей последней песни я бы точно встретить не хотел!".

   - А про что песня-то? - спросил Николай Петрович. Петр вздрогнул от неожиданности - неужели последнюю фразу он сказал вслух?

   - Да нет, не вслух. Но я же мысли тоже слышу. Про что песня-то?

   - Ой, да страшилки всякие. Вампиры, привидения и прочая нечисть, в готическом духе. Часть текста я написал, и партию вокала тоже, - Петр гордо вскинул голову. Николай Петрович снова улыбнулся.

   - Жалко, мой внук совсем маленьким был тогда... - вздохнул он. Петр не стал переспрашивать, о каком "тогда" идет речь. - А то был бы, как ты... Сидели бы, разговаривали... Сережка ни за что не поверит, что я здесь - он теперь большой человек, в газетах про него пишут. Не до того...

   - А хотите... я буду к вам приходить? - голос Петра чуть дрогнул. - Я здесь часто бываю, мне не трудно. Хотите?

   Николай Петрович лишь молча положил руку юноше на плечо. Закат почти погас, а они все сидели и смотрели на город. В сумерках все контуры стали зыбкими, и порой казалось, что единственный настоящий местный житель - вот этот пенсионер в клетчатой рубашке со своей "Победой", а все остальное - небоскребы за рекой, не утихающий даже ночью поток машин и сидящий у гаражей юноша - просто призраки весеннего вечера...

   С реки потянуло холодом, и Петр невольно поежился.

   - Так, на метро я, кажется, не успею, - проговорил он, ни к кому не обращаясь, просто для себя. - Ну, не первый раз.

   - А далеко ты живешь?

   - В Отрадном. Это на севере. Вы, наверное, не знаете - его построили уже после... - Петр осекся.

   - После моей смерти, договаривай уж, раз начал, - Николай Петрович усмехнулся. - Мне самому странно, но раз уж так вышло... На самом деле, я много про что знаю, чего уже не застал. Правда, мне все кажется, что это я какое-то кино про будущее смотрю. Ну да я не о том. Хочешь, подвезу?

   - Конечно! - выпалил Петр не задумываясь.

   Николай Петрович сам удивился, насколько легко возникла эта идея. Ведь за все прошедшие сорок лет он ни разу не покидал своего пристанища в гаражах. И дело было не в почтенном возрасте синей "Победы". Машина не подведет его никогда, он был в ней уверен, как в самом себе. Просто ни разу не возникало мысли уехать. Но этот юный музыкант, так непохожий на всех, кого раньше видел Николай Петрович, как будто принес частичку жизни в заброшенные гаражи. У него были непривычно длинные волосы и надпись "Stratovarius" на черной футболке, он улыбался, его глаза горели любопытством, и рядом с ним Николай Петрович сам почувствовал себя почти живым. Просто он допоздна засиделся в гараже, а сейчас к нему зашел, скажем, внучатый племянник. Странно - он уже думал об этом юноше как о родственнике, хотя они и были знакомы всего один вечер. Может быть, потому, что за сорок лет Петр был единственным из мира живых, кто проявил к нему интерес...

   Старый мотор послушно заурчал, повинуясь хозяину. Впервые за сорок лет синяя "Победа" выбралась из гаража. Петр устроился на переднем сиденье, пошарил рукой в поисках ремня безопасности и сам посмеялся над собой. С реки поднялся туман, и даже в свете фар Петр не видел ни небоскребов, ни Третьего кольца. И припаркованных машин как будто стало меньше - может быть, все уехали за город в честь праздников?