В старых гаражах (СИ)

   Николай Петрович снова наполнил стакан и жестом предложил Петру сесть рядом. Они выпили за знакомство, потом за Первое Мая, потом просто так. Содержимое бутылки не убывало, но на вкус водка была самой настоящей. И, кстати, очень хорошей. Впрочем, Петр уже почти перестал удивляться. Даже мелькнула мысль: "А что, три года уже пою про всякую мистику - чем-нибудь таким это и должно было кончиться! Между прочим, не худший вариант - кого-нибудь из нашей последней песни я бы точно встретить не хотел!".

   - А про что песня-то? - спросил Николай Петрович. Петр вздрогнул от неожиданности - неужели последнюю фразу он сказал вслух?

   - Да нет, не вслух. Но я же мысли тоже слышу. Про что песня-то?

   - Ой, да страшилки всякие. Вампиры, привидения и прочая нечисть, в готическом духе. Часть текста я написал, и партию вокала тоже, - Петр гордо вскинул голову. Николай Петрович снова улыбнулся.

   - Жалко, мой внук совсем маленьким был тогда... - вздохнул он. Петр не стал переспрашивать, о каком "тогда" идет речь. - А то был бы, как ты... Сидели бы, разговаривали... Сережка ни за что не поверит, что я здесь - он теперь большой человек, в газетах про него пишут. Не до того...

   - А хотите... я буду к вам приходить? - голос Петра чуть дрогнул. - Я здесь часто бываю, мне не трудно. Хотите?

   Николай Петрович лишь молча положил руку юноше на плечо. Закат почти погас, а они все сидели и смотрели на город. В сумерках все контуры стали зыбкими, и порой казалось, что единственный настоящий местный житель - вот этот пенсионер в клетчатой рубашке со своей "Победой", а все остальное - небоскребы за рекой, не утихающий даже ночью поток машин и сидящий у гаражей юноша - просто призраки весеннего вечера...

   С реки потянуло холодом, и Петр невольно поежился.

   - Так, на метро я, кажется, не успею, - проговорил он, ни к кому не обращаясь, просто для себя. - Ну, не первый раз.

   - А далеко ты живешь?

   - В Отрадном. Это на севере. Вы, наверное, не знаете - его построили уже после... - Петр осекся.

   - После моей смерти, договаривай уж, раз начал, - Николай Петрович усмехнулся. - Мне самому странно, но раз уж так вышло... На самом деле, я много про что знаю, чего уже не застал. Правда, мне все кажется, что это я какое-то кино про будущее смотрю. Ну да я не о том. Хочешь, подвезу?

   - Конечно! - выпалил Петр не задумываясь.

   Николай Петрович сам удивился, насколько легко возникла эта идея. Ведь за все прошедшие сорок лет он ни разу не покидал своего пристанища в гаражах. И дело было не в почтенном возрасте синей "Победы". Машина не подведет его никогда, он был в ней уверен, как в самом себе. Просто ни разу не возникало мысли уехать. Но этот юный музыкант, так непохожий на всех, кого раньше видел Николай Петрович, как будто принес частичку жизни в заброшенные гаражи. У него были непривычно длинные волосы и надпись "Stratovarius" на черной футболке, он улыбался, его глаза горели любопытством, и рядом с ним Николай Петрович сам почувствовал себя почти живым. Просто он допоздна засиделся в гараже, а сейчас к нему зашел, скажем, внучатый племянник. Странно - он уже думал об этом юноше как о родственнике, хотя они и были знакомы всего один вечер. Может быть, потому, что за сорок лет Петр был единственным из мира живых, кто проявил к нему интерес...

   Старый мотор послушно заурчал, повинуясь хозяину. Впервые за сорок лет синяя "Победа" выбралась из гаража. Петр устроился на переднем сиденье, пошарил рукой в поисках ремня безопасности и сам посмеялся над собой. С реки поднялся туман, и даже в свете фар Петр не видел ни небоскребов, ни Третьего кольца. И припаркованных машин как будто стало меньше - может быть, все уехали за город в честь праздников?

   Николай Петрович вел машину уверенно, хотя и неторопливо по современным меркам. Впрочем, торопиться было некуда и незачем. Они выехали на Кутузовский проспект - и Петр не смог сдержать изумленного возгласа. За окнами машины была, несомненно, Москва - но какая-то другая. На улицах не было машин, не переливались огнями многочисленные вывески, не стояло огромных рекламных щитов у Третьего кольца - да и его самого не было. Как и небоскребов за рекой. Монументальные стены сталинской застройки - только сейчас Петр по-настоящему разглядел эти здания, мимо которых столько раз проходил по пути на репетицию - были украшены тяжелыми красными знаменами, а транспарант над проспектом не рекламировал очередной престижный автомобиль и не звал на показ мод, а поздравлял москвичей с Первым Мая. Петр украдкой посмотрел на календарь в своих часах - нет, время не повернуло назад, на дворе по-прежнему стоял две тысячи восьмой год. Но, видимо, только для него.

   Николай Петрович ласково погладил руль "Победы".

   - Помнит... она все помнит... как и я.