В сторону света

Моя служба в Вооружённых силах благополучно закончилась, и Татьяна Максимовна назначила вернувшегося домой героя ответственным секретарём «Нового поколения». В тот момент в редакции работала Евгения Павлова, которая умела в совершенстве не только рассказать о событии, но показать пространство, эпохальный смысл и первопричину предмета речи. «Возникает вопрос, — писала в 1997 году Евгения Ароновна, — да нормальные ли мы люди, братцы? Но не возникает ответа. Увы, мы разучились отвечать. За себя, за свою работу, за детей, за страну. А ведь именно она, ответственность — мысли, слов, дела — созидает в человеке человека. И этой неудобной, требовательной истины нам не обойти, каким бы разуникальным путём ни двигалась Россия к своему великому будущему…»

Я всегда вспоминал историю про редакционную летучку, когда сообщил Евгении Ароновне, что у нас несколько изменился дизайн первой полосы и нужно теперь писать 126 строк в колонку. Павлова кивнула и пообещала сдать текст к нужному часу. 126 строк требовали почти невозможной, филигранной точности от журналиста. Никаких современных удобств со статистикой в «Ворде» не было тогда и в помине — стандартная газетная строчка подразумевала 27 знаков, а гонорары размечались посредством специальной линейки-строкомера с нанесёнными шкалами «петита» и «нонпарели». И вот в обозначенный день я получаю искромётный текст от Евгении Ароновны, написанный вручную большими округлыми буквами, и сдаю его в набор. Ровно 126 строк — уникальная точность и в математическом, и в смысловом ключе, будто у Павловой внутри существовал какой-то специфический хронометр.

* * *

Не могу не посвятить несколько строк и Сергею Денисову — безгранично талантливому художнику «Нового поколения». Он обладал такой породой изложения смыслов, которую совершенно невозможно спутать с чем-то другим. Вытянутый за шиворот с улицы Советской, где у кукольного театра Сергей промышлял торговлей глиняных свистулек, наш изобразительный гений стал определять лицо «Нового поколения», наравне с гуру репортёрской фотографии Олегом Рукавицыным.

* * *

У меня появилась помощница — Люба Шапунова. Художник, любитель папирос, душевный человечек. Приходя на работу, я настойчиво звонил ей домой, дожидаясь, когда же она ответит. После звонка, у нас так было условлено, Люба должна была выходить на свой балкон и махать рукой. Её хрущёвку как раз было хорошо видно из окна нашего офиса. Только такая процедура гарантировала, что помощница не проспит весь день дома.

* * *

Наш компьютерный знаток Миша Хныкин, куривший только питерские папиросы, водружал пустые гильзы в полую макушку коричневой пепельницы-черепа и научал всех основам степенного жизневосприятия. Ирина Масленикова, наборщица текстов, работавшая на стёртой клавиатуре без букв, — человек, знавший каждую кнопку наощупь. Дизайнер Игорь Патутин — лицо с извечно воспалёнными глазами, автор словообразовательной цепочки про «выхухоль», ушедшей в народ. Радик Амиров, его сестра Райхана — талантливые люди, прекрасные журналисты. Человек-отдел — хрупкая красавица Ирина Котельникова, которая непостижимым образом знала всё. Прекрасные мастера, обожаемые Татьяна Юлаева, Наталия Веркашанцева. Множество людей и судеб объединяло явление — газета «Новое поколение».

Безудержно жалко, что всё это сегодня умещается только в глагол прошедшего времени «было». Думаю, что с гибелью «Нового поколения» мы не просто потеряли издание. Мы начали терять всю отрасль, её первостепенный замысел и значение, что, безусловно, уже сказалось на мировоззрении нации, её ментальных скрепах, активно разыскиваемых сегодня. Именно тогда к окончанию тысячелетия мы сделали первый печальный шаг «в бесконечные пропасти к недоступной весне…».

Папины сказки

Вика стоит у окна, положив свои маленькие ладошки на тёплую батарею.

— Папа, смотри какие большие снежинки. Здорово?

Отец обнимает дочь за плечи:

— Красиво. Завтра мы с тобой первыми протопчем тропинку. Встанем пораньше и пойдём в школу пешком. Хорошо?

Тик-так. Ночник едва освещает циферблат маленьких настольных часов.

— Уже десять, Виктория. Пора смотреть добрые сны, — отец откидывает одеяло детской кроватки и укладывает ребёнка в постель.

Снег за окном. Тик-так. Силуэты комнатных цветов. Тюль с райскими птицами.

— Интересно, а не зацветёт ли завтра наш эухарис?

Ребёнок поднимает голову с подушки и долго смотрит на окно.

— Может быть, — отвечает отец, поправляя одеяло дочери, — спи, малышка, иначе не сможем встать первыми. Снег очень красиво сверкает по утрам.

— Пап, а за мной сегодня гналась собака, — ребёнок явно рассчитывает на разговор, ибо в её карих глазах нет ни капли сна, — большой и ужасный пёс. Собака может съесть человека?

Дверь спальни открывается, впуская в комнату яркий свет и мамину голову в бигуди.

— Ребятки, спать пора.

— Мама похожа на ёжика, только яблока на голове не хватает.

Пока отец машет рукой, чтобы супруга им не мешала, дочь радуется своей шутке.