В Стране Дремучих Трав

Кто-то, кряхтя и охая, взбирался по ступенькам. Из темной глубины появилась рука с зажженным фонарем.

Высоко держа фонарь над головой, предо мной предстала могучая женская фигура в ватнике и больших охотничьих сапогах.

— Здравствуйте! — пробасила женщина и добавила: — Приехали? По вызову?

— Приехал, — ответил я в недоумении.

— А где ваш транспорт?

— Какой транспорт?

— Без транспорта нельзя.

— Но я… я пришел…

— То-то и дело, что ходят сюда многие.

— Многие? — переспросил я. — Значит, не я один!

— Вы что, загадочки пришли загадывать или за овощами сюда явились?

— Как за овощами?

— Лук, морковь, репа, свекла.

— Да нет же, нет!..

— Ну, будет! Если вы за овощами, то почему же без машины? И еще пустыми разговорами занимаетесь. Без машины, без тары для погрузки с базы…

— С какой такой базы?

— Как с какой базы? С этой самой! С базы Райпищеторга.

— А кто же вы? — в отчаянии воскликнул я.

— Как так — кто я? Я Анна Ивановна Черникова — заведующая базой Райпищеторга.

— Простите! Простите! Я, собственно, по поводу письма. Отсюда, — при этом я указал на картофельные поля, что виднелись вдали, — ко мне прислали письмо на крыльях бабочки. Я ищу доктора Думчева.

— На крыльях бабочки?! Чудной вы какой… — начала Анна Ивановна и вдруг сочувственно кивнула головой. — Ах! Ах! Так вы врача ищете? Заболели? Эго, голубчик, вам надобно в поселок научных работников. Там есть доктор и больница большая. Бедненький!.. Голова, видно, болит. Небось, и жар есть и мерещится вам что-то. Вот беда, проводить вас не могу — базу оставить нельзя. Сейчас за овощами приедут. Как вы врача-то найдете?

— Прощайте! — крикнул я и кинулся прочь.

Перескочив через ручей, я оглянулся: в дверях овощной базы Райпищеторга стояла Анна Ивановна Черникова. Она держала на поводке свою собаку и смотрела мне вслед.

Собака умильно виляла хвостом.

Глава 8 Старый сторож института

— Ах, случай! — скажет мой критик. — А если бы случай не привел туда цирюльника и в это самое утро, что было бы с пьесой?

— Она бы началась брат мой, в какое-нибудь другое время…

Бомарше о своей комедии «Севильский цирюльник»

Долго и бесцельно бродил я по пустырю и роще. А под самый вечер вернулся в город. Из городского сада доносился смех. Слышалось пение. Звучала музыка вальса.

— Степан Егорович! — вскричал я, входя в кабинет профессора. — Все вздор! Все шутка! Побывал я там, откуда, как мы думали, наш незнакомец шлет свои удивительные письма. Искал этого Думчева! И что же? Там база Райпищеторга. И больше ничего!

— Сядьте, мой друг, и расскажите подробнее, — попросил профессор.

— Нет, нет, увольте! — отказался я. — Очень устал. Все это, действительно, нелепость. Нелепость! Мне пора уезжать. Прощайте, профессор!

— Что ж, прощайте! — сказал профессор и вышел из кабинета, чтобы проводить меня до дверей.

Мы простились. Я сделал несколько шагов, но остановился.

— Григорий Александрович! — окликнул меня профессор. — Будете возвращаться о Москву — милости просим, непременно заходите.

— Хорошо, спасибо! Зайду!

— Поговорим еще немного о Думчеве, — прибавил профессор.

— О чем угодно, только не о Думчеве! — воскликнул я.

Я не заметил о темноте, как захлопнулась дверь, и прибавил: — Забудем о нем: не было нигде никогда никакого Думчева!

— Как так не было? — услышал я тихий старческий голос почти рядом с собой. — Как так не было? — повторил этот же голос из темноты.

Я вздрогнул.

— Кто это говорит?

— Это я, Андрей Варфоломеевич, сторож институтский. Вот вынес я стул сюда. Ночь теплая. Музыка. Вальсы всякие слушаю… Да, сударь мой. А почему вы утверждать изволите, что не было Думчева? Ведь был! Был такой Думчев! Только мало кто помнит его. Лет сорок — сорок пять назад жил в этом городе. Недолго здесь пожил и вдруг исчез. Я лично его знал. Вот в этом самом здании, где теперь институт, тогда гимназия была. И в ней я сторожем служил. А Думчев, Сергей Сергеевич, как приехал сюда, вот в том доме, что напротив нас, поселился. Видите? Вон тот, с башенкой, дом!

— Вижу! Вижу! Говорите, Андрей Варфоломеевич!

— Что ж тут, сударь, долго говорить, ежели в этом самом доме, что с башенкой, живет и здравствует невеста самого Сергея Сергеевича Думчева. Ждет, сердечная, до сего дня своего жениха.

— Невеста?

— Зовут ее Надежда Александровна Булай. Возраста она уже почтенного. Ну, помоложе меня лет этак на десять. Шестьдесят-то ей будет. А невеста она, так сказать, особенная. «Вечная невеста» — такую кличку очень давно дали Надежде Александровне.

— Надежда? — переспросил я. — Надя!

— Да, Надежда Александровна.

— Надежда! Значит, Надя! Ведь это имя из письма… из письма Думчева! — почти прокричал я.

— Сударь! Сударь! Уважаемый!.. — звал меня Андрей Варфоломеевич.

Но я уже ничего не слышал и не видел. Перебежал площадь и остановился у крыльца дома, указанного стариком.

Полная луна осветила белую эмалевую дощечку на дверях домика.