В стране Львиных гор

С моря дует свежий ветерок. В непринужденной беседе я узнал много нового о знаменитом университете. Само его существование — огромный прогресс для Сьерра-Леоне; чтобы понять это, достаточно вспомнить, Что еще в 1953 году девяносто четыре процента жителей старше семи лет были неграмотными. Университет возник в 1827 году как духовная семинария, но в настоящее время он объединяет кроме богословского различные гуманитарные, естественнонаучные и экономические факультеты. Африканские университеты и работающие в них ученые играют все более важную роль на международной арене — в этом сказывается, растущее значение стран Африки в масштабах всего мира. Об этом говорит и то, что рядом со сьерралеонцами и жителями других стран Западной Африки в колледже Фура-Бей учатся в течение нескольких лет европейские юноши. Это для меня новость. Как быстро все меняется в нашем мире! Но, конечно, правительство Сьерра-Леоне, в свою очередь, посылает своих будущих специалистов учиться за границу, прежде всего в Советский Союз и Англию, но также в ГДР и другие социалистические государства Европы.

Наступил мой черед рассказывать о Лейпциге и о моих впечатлениях от Сьерра-Леоне.

— А что вы собираетесь делать дальше? — спросил профессор Агу.

— Я решил завтра рано утром отправиться в глубь страны. Прежде всего я хочу разыскать зоолога д-ра Зиттера, зверолова из Австрии. В отдаленных районах на реке Малая Скарсис и в северной саванне я хочу заняться изучением фауны и флоры. И, наконец, я мечтаю подняться на горы Лома (Бинтимани).

— Очень насыщенная программа. Вы поступаете правильно, уезжая. Если не ошибаюсь, во Фритауне скоро станет жарко. Во всяком случае, все предвещает бурю.

Около полудня мы распрощались, пожелав друг другу самого лучшего.

Спускаясь на «Баркасе» по крутым серпантинам в город, я заметил, что улицы города охвачены каким-то волнением. Люди в панике разбегались по домам. Торговцы лихорадочно убирали товары на развале. На окнах магазинов опускались жалюзи. Что-то кричали мне вслед, но что именно — я не мог разобрать. Что случилось?

Желая это понять, я у подножия горы затормозил. И как только мотор замолчал, все стало ясно. Со стороны резиденции премьер-министра на Тауэр-Хилл доносилось сухое пощелкивание ружейных выстрелов. Бенсон Агу, настойчиво советовавший мне уехать как можно скорее, был прав. Но я опоздал. Сторонники и противники правительства Стивенса раскрыли свои карты, и дело дошло до кровопролития. Стрельба усилилась. Путчисты под командованием бригадного генерала Джона Бангуры обстреливали из пулеметов резиденцию премьер-министра, а засевшая там его личная охрана энергично оборонялась.

Долго обдумывать ситуацию мне не пришлось. Испуганные люди легко поддались панике. К «Баркасу» с криком бросились три совсем юные девушки и, распахнув правую дверцу, поспешно втиснулись внутрь. «Поехали, скорей, скорей!» Да, но куда ехать? Еще человек десять облепили машину со всех сторон, они тоже хотели ехать с нами. Я дал газ и поехал прочь из опасного квартала, поехал осторожно, но уж, наверное, немного быстрее, чем позволяет полиция. Бояться нечего: ни полицейских, ни регулировщиков в штатском на улицах не было. Все попрятались, многочисленные магазины, банки и почтамт закрыты. Фритаун, в котором жизнь обычно била ключом, напоминал покинутый город. Уличное движение замерло. Около порта девушки, почти совсем оправившиеся от испуга, вышли.

Не долго думая, я помчался к Хассану в Киси. Он был виден еще издалека, этакий живой вопросительный знак перед воротами птицебойни. И в самом деле, как быть, что делать? Здесь все были взволнованны, никто толком не знал, что происходит в городе. Даже часовые перед зданием бойни находились в полном замешательстве. Они не получили никаких приказаний ни от одной из сторон. Судорожно сжимая в руках оружие, они обсуждали со стоявшими рядом события в городе.

Я отвел Хассана в сторону.

— Нам не следует здесь задерживаться. Надо как можно скорее ехать в Мэррей-Таун.

— Через город? — усомнился Хассан.

Полчаса назад это еще было возможно. Может, повезет.

— Ладно, поехали.