В стране Львиных гор

После ужина я, как обычно, проявил в моем дорожном бачке две черно-белые пленки, чтобы проверить исправность камеры «Пентакон-шесть». Результаты — прекрасные, все в порядке.

После этого мы сидели на маленькой веранде перед домом и беседовали, и все тяготы прошедшего дня стали для меня воспоминаниями. Я чувствовал себя непринужденно, почти как дома в обществе моего симпатичного хозяина — с такой естественной простотой держал себя этот образованный и умный человек.

Солнце зашло и окрасило небо над Африкой в красные тона. До наступления полной темноты оставалось несколько минут. Птицы прощались с угасавшим днем, одни взволнованно щебетали, другие пели мелодичными голосами, напоминавшими звуки флейты. Постепенно в концерт вступали цикады. Но дневной зной не отступил. Здесь, на внутреннем плоскогорье, чувствовалось отсутствие освежающего вечернего бриза, который дует на побережье. Только легкое дуновение ветерка еле-еле шевелило листья деревьев. Над высокими пальмами быстро пролетали на запад вытянутые треугольником небольшие стаи египетских цапель. Там горел буш, и спасавшиеся от огня насекомые становились легкой добычей птиц. От ближайшего источника доносились веселые женские голоса. «Вечерний клуб представительниц прекрасного пола», — с легкой иронией заметил Сэм Джонсон.

Москиты уже появились, но сегодня их несносное жужжание и укусы были мне нипочем. Последний взгляд из окна моей комнаты я бросил на «Баркас». Он давно опал под гигантским деревом манго, чьи свисавшие спелые сладкие плоды проникли через открытую раздвижную крышу в салон машины.

«СЕКЕ, СЕКЕ!» — ПРИВЕТСТВУЮТ МЕНЯ ТЕМНЕ

Макени — самая маленькая из трех провинциальных столиц Сьерра-Леоне. Всего около восьми тысяч человек живет в ее низких домиках, которые по обеим сторонам улицы тесно жмутся друг к другу, словно жемчужины на одной нитке. Большинство зданий имеет квадрат в основании и покрыто крышей из волнистого железа, свисающей в сторону улицы широким козырьком. Его подпирает несколько круглых или квадратных столбов, и таким образом получаются тенистые аркады.

За домами раскинулись сады и огороды, где выращиваются различные тропические культуры: бананы, апельсины, манго, ананасы и всевозможные овощи. Очень много кокосовых пальм, их стволы возносятся на несколько метров над крышами домов, также отбрасывая благодатную тень. Между ними проглядывают совершенно своеобразные деревья, усыпанные ярко-красными, цветами. Местные жители называют их франгипани, что в переводе означает «кладбищенские цветы». Странное, казалось бы, название для таких жизнерадостных цветов, но африканцы благодаря традиционному воспитанию относятся к горю и смерти совсем не так, как мы, европейцы.

За кокосовыми орехами

В городском пейзаже Макени бросается в глаза великолепная мечеть. С какой бы стороны вы ни приближались к городу, вы видите четыре ее минарета. Светлые башни отчетливо выделяются на фоне синего неба. С каждого из девяти больших и маленьких куполов смотрит полумесяц со звездой — символ ислама. Ни одна религия не нашла в Сьерра-Леоне, да и во всей Западной Африке, такого множества последователей, как мусульманская. И ни одна не смогла столь наглядно выразить в храмах свою власть над душами верующих. Около шестидесяти процентов всего населения Сьерра-Леоне, прежде всего большинство темне, — сунниты, т. е. последователи суннитского направления ислама.

После смерти пророка Мухаммеда в 632 году по нашему летосчислению среди его последователей начались распри из-за того, кого считать законным главой ислама, грозившие подорвать единство верующих. Большая их часть — сунниты — хранила верность ортодоксальной сунне, в которой собраны высказывания Мухаммеда, его сподвижников и другие легенды; остальные же — шииты-объявили своим верховным главой и законным наследником пророка зятя Мухаммеда — Али и потомков Али. После кровопролитной битвы при Кербеле в 680 году, закончившейся решительным поражением шиитских войск, раскол ислама стал окончательным[10]. В странах Западной Африки шиитское течение мусульманства почти не пользуется успехом.

Поразительно быстрое распространение ислама к югу от Сахары было скорее следствием развитого общественного обмена, чем систематической религиозной пропаганды, какой, например, усиленно занимались христианские миссионеры. Восток всегда был африканцам ближе, чем Европа.

Кроме того, христианство было религией колонизаторов! Важно и то, что ислам предоставлял верующим большую свободу. Он, например, допускал полигамию и проявлял терпимость к некоторым отклонениям от своего учения. Достаточно сказать, что ни одна мусульманка к югу от Сахары никогда не закрывала лица в отличие от своих арабских сестер на севере.