В стране Львиных гор

Встречи с питоном и панголином заставили нас почти забыть, какие муки мы приняли и сколько пота пролили в предыдущие дни. А когда мы шли обратно мимо домов сусу, уже знакомая нам женщина вынесла сосуд с медом и стала угощать нас. Мы воздали должное меду диких пчел, собранному поблизости в дупле старого дерева. Женщина угостила нас и козьим молоком, хотя его, наверное, не хватало для ее четверых детей. А как она радовалась нашим удачам, о которых Абдуллах рассказал ей на родном языке! Мне было почти стыдно запечатлевать на фотографии бедность этого приветливого семейства сусу. Таким людям необходимо в ближайшем будущем помочь выйти из изоляции и изменить образ жизни, но это потребует от правительства Сьерра-Леоне больших усилий в сочетании с чуткостью и пониманием их проблем.

Вечером над Килими разразилась первая большая гроза — провозвестница близкого дождливого сезона. Внезапно небо затянулось толстым слоем облаков, поднялся ветер, над нами лило, гремело, сверкало… Хотя в опасной близости от нас то и дело сверкали молнии, гром гремел сравнительно тихо, как бы приглушенно. Абдуллах поспешно покинул свой гамак, и мы все трое лежали полуголые в «Баркасе», радуясь тому, что стало на несколько градусов прохладнее.

Дождь шел всю ночь. Следующий день также был пасмурным. Только на несколько минут солнце выглянуло из серой гряды облаков. Зато утро принесло нам радостный сюрприз: недалеко от хижин сусу Френсис обнаружил свежие испражнения слонов. Они принадлежали, судя по отпечаткам ног, трем толстокожим. Взволнованные, мы пошли по следу. Ничто не напоминало о шедшем ночью ливне, только влажность воздуха сильно увеличилась, поэтому стало еще труднее дышать и переносить жару. Аппарат и тяжелый телеобъектив я нес в состоянии боевой готовности на плече. Мы пересекли пожарище и уже собирались нырнуть снова в пышный кустарник, когда в чаще перед нами раздался громкий треск. Мы остановились как вкопанные, сердце у меня забилось учащенно. Слоны? Нет, это был красный буйвол, удивленно воззрившийся на нас. Мы натолкнулись на его убежище. Сравнительно небольшое животное имело тонкие рога, мало изогнутые и совершенно плоские у основания и не напоминавшие поэтому тот грозный шлем, который обычно внушает страх. Буйвол не показался мне таким страшным, каким его часто описывают в охотничьей литературе. Мы же, очевидно, вызвали у него подозрения, и, чтобы обмануть нас, он опустил голову и сделал вид, будто щиплет траву. Этот маневр я уже и раньше наблюдал у многих диких животных, его не следует принимать на веру. Вот и теперь буйвол в следующий момент вскинул голову — посмотреть, как мы реагируем на его поведение. Но мы по-прежнему стояли неподвижно, это его успокоило, и в конце концов он углубился в чащу.

Мы двинулись дальше через лес. Проходили часы, а мы все шли настоящим форсированным маршем и только к вечеру наконец набрели на слонов. Иначе и быть не могло: эти великаны делают до восьми километров в час, мы же по такой труднопроходимой местности не проходили больше четырех. Абдуллах и Френсис, не меньше меня радостно взволнованные, прошептали: «Две слонихи со слоненком». Впервые я видел на воле самых крупных из живущих ныне млекопитающих нашей земли, и мною овладело странное чувство — смесь радости и страха. Мне часто приходилось раньше фотографировать слонов в зоологических садах, но я при этом не испытывал ничего особенного. Иногда я спрашивал себя, как бы могла обернуться встреча с таким гигантом в его естественном биотопе. И вот сейчас, в западноафриканском буше, я понял, какая огромная разница между обитателями зоологических садов и их сородичами на воле.

Слоны пили воду в труднодоступном болотистом уголке, плохо видном нам из-за пышной растительности. Только изредка сквозь густую листву мелькали массивные коричнево-серые тела слоних. Животные обливали себя водой и илом, кряхтя от удовольствия. Френсис определил направление ветра, и мы, описав большую дугу, осторожно приблизились, чтобы получше разглядеть животных. В деревьях на склоне резвилась стая обезьян; трещали сучья, раздавались какие-то странные звуки — обезьяны «беседовали». Но нам было не до веселой компании, нами владело одно желание — незаметно подкрасться к слонам, может быть, под прикрытием шума, который производили обезьяны. Но вот мы застыли в неподвижности, наблюдая зрелище, открывшееся нашим глазам метрах в тридцати от нас. Толстокожие не подозревали о нашем присутствии. Погрузившись в трясину по самое брюхо, они без устали похлопывали себя по спине длинными хоботами и окатывали из них грязью всю в складках кожу. В такт движениям хобота веерами шевелились круглые уши. Настоящий косметический кабинет для слонов!

Благодаря форме своих ушей лесные слоны Западной Африки получили наименование «слоны африканские круглоухие» (Loxodonta africana cyclotis), что, впрочем, не совсем точно, так как в действительности их ушные раковины лишь слегка закруглены, а иногда расплющены не меньше, чем у степных слонов.