В стране у Карибского моря

Затем я посетил школу-интернат для крестьянских девушек близ Данли, недавно созданное учебное заведение в латиноамериканском духе. Курс обучения здесь тоже трехлетний. За это время ученицы — все как одна крепкие, коренастые девчушки — получают знания и навыки по всем отраслям домашнего хозяйства и всем видам работ, встречающимся в мелком крестьянском хозяйстве. Эта школа непосредственно откликается на запросы мелкого крестьянства. В других местах в Гондурасе существуют подобные же школы для мальчиков. Оборудование и снабжение здесь были отличными, настроение учениц — превосходным. Уже ощущались результаты целеустремленного обучения, направленного на преодоление глубокой отсталости, и было заметно растущее чувство достоинства, неизменный спутник приобретенных знаний.

Отправным пунктом своего похода я избрал только что названный окружной центр Данли, горный городок с населением около 4000 человек, живописно расположенный в котловине на высоте 800 метров над уровнем моря, со всех сторон окруженный горами. Это довольно перспективный район. В городе находятся отделения «Банка экономического развития» и других организаций по оказанию экономической помощи. Однако население этой узкой межгорной впадины очень консервативно и тяжело на подъем. Здесь я нашел даже вполне приличную гостиницу с двориком, утопающем в буйно разросшейся зелени. Здесь на доброй сотне квадратных метров теснились пальмы, апельсиновые деревца, гибискус, розы и герани, краснолистные декоративные кустарники и высокие лиственные деревья, папоротники и бальзамины, а в обегающей двор галерее, так называемом корредоре, всюду были подвешены или расставлены растения в горшках.

В этих крытых галереях и двориках отелей и богатых домов больше всего любят проводить время представители «избранного общества». Они полулежат там в глубоких, с откинутой назад спинкой креслах, причем подбородок находится на уровне колен. Они пребывают таком положении часами, могут пролежать так весь вечер или полдня, ничем не занимаясь, только покуривая и поплевывая. Спору нет, эти дворики, особенно впотьмах, когда жужжат насекомые, когда в воздухе повисла тропическая духота, под высокими крышами мерцают тусклые фонари и где-то там же вверху ползают гигантские ящерицы, когда растения и сама земля испускают экзотические ароматы, — да, в них есть нечто обворожительное, такое, что может наполнить жизнь. Но нашему брату это не подходит — мы недостаточно пассивны для этого, нам всегда надо что-то предпринимать, видеть что-нибудь новое, о чем-нибудь думать. Мне кажется, эти люди не привыкли обременять себя раздумьями — во всяком случае о серьезных проблемах.

Из окна моей комнаты видна маленькая площадь с цветниками, старинная белая церковь и тихая улица. Движение на улицах таких городишек — административных центров сельских округов — не бывает особенно оживленным. Пройдут несколько служащих из своих канцелярий, покажется несколько праздношатающихся солдат, группа одетых в форму ребятишек поспешит домой из школы, единственной на всю округу, иногда проедет всадник, а то и целая семья верхом на красиво разукрашенных лошадях с непременным мачете и пистолетом у седла, босоногие дети, погонщик со своим ослом, закутанные в черные шали женщины, которые всегда что-нибудь несут на голове, да три-четыре раза в день автобус из Тегука, у которого здесь конечная остановка, потому что дороги дальше нет, если не считать короткого ответвления к соседнему местечку Эль-Параисо.

Между прочим, в Данли мне удалось разыскать земляка, единственного на всю округу немца, родом из Франконии. Во время войны он был интернирован, у песо отобрали все его имущество, и теперь он вместе со своей женой, очаровательной гондураской, содержит небольшую лавочку, обслуживающую окрестных крестьян, чтобы росо а росо (мало-помалу) вновь подняться на ноги.

Из Данли я отправил обратно в столицу свой небольшой кожаный чемодан, последний предмет из моего багажа, который не годился для настоящей бродячей жизни. В последний момент, начистив свои полуботинки, я сунул их туда же — теперь они не понадобятся многие месяцы. Здесь обрывалась моя связь с внешним миром, разве что где-то до меня дойдут какие-нибудь письма. Я канул в безлюдные просторы Гондураса и был счастлив, что ничто теперь не будет отвлекать меня от моей основной задачи.