В строю — сыновья

— Как на плохом кукурузном поле?

— Выходит… Только здесь совсем другое дело. Ведь вам людей доверили.

Жуков хорошо знал и командира отделения, и его подчиненных. Все они до призыва в армию получили неплохую трудовую закалку. Душой коллектива был Владимир Байков — секретарь ротной комсомольской организации.

— Да у вас на каждого отличника по два середнячка приходится. Разве это много? Бывает, что один бригадир целую бригаду из отстающих в передовые выводит…

— Это вы о Валентине Гагановой? — спросил Василенко.

— И о ней, и о многих других. Вон старшина Куприянов. Восемь отличных экипажей подготовил. А почему? На коллектив опираются, к людям подход имеют.

— Да я уж сколько раз Гребенюка прорабатывал. Не получается, товарищ старший лейтенант, — сержант так посмотрел на офицера, что тот невольно улыбнулся.

— Проработать легче всего. Толку от этого бывает мало.

Сержант поднялся. Но старший лейтенант остановил его:

— Зачем же уходить, если еще не убедились, что не правы?

— Как же не прав, когда он мне прямо заявил: «Освободи меня от обязанностей агитатора. Мне не подходит». Видали: не подходит.

— Это уже серьезно, — насторожился Жуков. — Ему доверие такое оказали, а он…

— Вот и я говорю, товарищ старший лейтенант.

А старший лейтенант, казалось, не слушал сержанта. Он смотрел куда-то в сторону, размышляя: «Выходит, ошибся я, посоветовав Зотову назначить Гребенюка агитатором. Думал, что это поможет».

— Почему же отказывается он быть агитатором? — спросил офицер.

— Посмеиваются, говорит, надо мной отличные огневики. Провожу беседу, а они намекают: «Говорить-то оно легче, а попробуй-ка всеми пулями в мишень попасть…»

Старший лейтенант весело рассмеялся. Глаза его светились молодо, задорно. Он пригладил мягкие каштановые волосы и, все еще улыбаясь, сказал:

— Так ведь в этом поступке — весь Гребенюк. Самолюбивый и напористый. Он останется агитатором. И помяните мое слово, будет отличником.

— А пока с ним сладу нет. Как спичка вспыхивает. Решил взыскание наложить.

— Вы его наказывали, помнится.

— Наказывал и снял взыскание. Да он опять за свое.

— Слышал об этом. И вот что скажу: не горячитесь, не кричите. Лишь тот командир авторитетен, который умеет опереться на коллектив. Не действуйте в одиночку, не забывайте о силе общественного мнения, убеждения. Это великая сила. Требуйте с человека, но и потеплее обращайтесь с ним. Думается, что вы задергали его. И потом, вы хорошо знаете Гребенюка?

— Вроде знаю…

— Вроде? Этого недостаточно. Присмотритесь к нему получше. Он с трудным характером — верно, но у него есть хорошие задатки. Бороться надо за каждого человека. Понимаете? За каждого. Уж такая у нас с вами работа, товарищ Василенко.

— Мне все ясно, — сказал сержант, вставая. — Разрешите идти?

— Идите. А как же с Гребенюком? Переводить его в другое отделение?

— Не стоит, товарищ старший лейтенант.

— Это другой разговор.

…Через несколько дней состоялось ротное комсомольское собрание. Василенко выступил первым. Он сообщил, что его отделение решило стать отличным, и предложил остальным бороться за отличные показатели в учебе. Закончил он такими словами:

— Давайте бороться за каждого человека. Пусть все по одной дороге шагают и никто — по обочине.

Командир соседнего отделения, с которым соревнуется Василенко, недоверчиво покачал головой: «Эка хватил, братец!»

— Разрешите, — поднял руку Владимир Байков и, не дожидаясь ответа председательствующего, начал:

— То, что сказал наш командир сержант Василенко, я одобряю. Его слово — наше слово.

После собрания в роте много было толков о предложении Василенко. Большинство одобряло, поддерживало. Но кое-кто сомневался. «Задумано хорошо, — рассуждали скептики, — а вот что получится — еще посмотрим».

И действительно, сначала не все шло гладко. Один тройку отхватит, другой — четверку, а ведь есть возможность отлично учиться.

Старший лейтенант Жуков внимательно следил за работой Василенко. Однажды, придя в отделение, офицер спросил:

— Как идут дела?

— Туговато пока.

— Почему не заходите ко мне?

— Совестно. Наобещал, а ничего не сделал. Думал, будет отделение отличным, тогда и зайду, доложу…

— Оригинальное решение, — улыбнулся офицер. — Может, сообща что-нибудь надумаем? Рассказывайте: где жмет? Как с Гребенюком?

— Вот он где у меня сидит! — сержант выразительно похлопал кулаком по лбу.

— А вы с людьми советовались? С коллективом говорили?

Сержанту нечего было ответить. Один старался повлиять на солдата.

— Поэтому у вас и не получается, — сделал вывод офицер.

Василенко запомнил этот разговор и передал его Владимиру Байкову. Решили побеседовать со всеми солдатами, чтобы они не проходили мимо недостатков Гребенюка, все время держали его под контролем.

Как-то вечером, подводя итоги соревнования, Василенко сказал подчиненным:

— В учебе у нас идут дела неплохо…

— Даже превосходно, — подхватил Гребенюк.

— Но с дисциплиной не все в порядке.

— По дисциплине мы не соревнуемся.