Читаем В субботу вечером, в воскресенье утром полностью

— А ты заткни свое хайло, крыса, — презрительно бросил Артур. — Иначе я сам его заткну. Что тебе, лучше будет, если копам его сдашь? Такие, как ты, только жить людям мешают. А ты, парень, шагай отсюда. — Он повернулся к мужчине. — Крыса ничего тебе не сделает.

У пленника оказалось столько союзников, что он поворачивался на каждый новый голос, и с его лица не сходила сияющая улыбка, даже в те моменты, когда он в очередной раз напоминал, что недавно похоронил мать. Присутствующие требовали освободить его, но женщина в хаки, слегка расставив ноги, твердо стояла на своем. Артур протянул мужчине зажженную сигарету и вложил ее в его дрожащие пальцы.

— Беги, — шепнул он.

— Не могу, — нервно затягиваясь, сказал он. — Эта женщина не позволит.

— Да не ее это дело, — возразил Артур. — Делай ноги. — В толпе образовался проход, через который он вполне мог уйти. — Беги, иначе в тюрягу попадешь, это я тебе точно говорю.

Лицо мужчины перекосилось от страха, и с внезапной решимостью он вырвал руку.

— Стой где стоишь! — заорала Крыса.

Он огляделся в смущении, не зная, что делать, не умея разжать зубы мышеловки, захлопнувшейся у него в мозгу. Артур отступил на проезжую часть дороги, открывая ему путь к бегству. На лице мужчины, во всех его чертах отразилась твердость мгновенно принятого решения, и улыбка, столь долго смягчавшая их, слетела, словно птица с ветки дерева.

Крыса попыталась остановить его. Она ухватила его за руку, но он грубо оттолкнул ее. Она замахнулась, но он перехватил ее руку и вывернул кисть, а поддержка публики придала ему сил освободиться окончательно. Он стоял, дрожа всем телом, готовый броситься прочь.

С той же внезапностью, с какой только что открыла ему путь к спасению, толпа почему-то вновь сомкнула ряды. Никогда еще надежда столь стремительно не покидала человека, мгновенно меняя выражение его лица. Перед ним стоял полицейский.

На все вопросы были даны правдивые ответы — без промедления и с такой готовностью, будто мужчина уже много раз на них отвечал и был рад тому, что теперь ему нет нужды принимать решение — бежать или нет. Ему нравилось отвечать, словно путь к избавлению лежал как раз в демонстрации этого довольства, а улыбка отражала всеобъемлющее желание удовлетворить полицию ясностью признаний и потешить умолкшую публику их содержанием. Две женщины, державшие его за руки, дали свои показания.

— Кто-нибудь еще хочет дать показания? — осведомился полицейский, оглядывая собравшихся. Никто не пошевелился. Полицейская машина с задержанным обогнула островок и одной из боковых улиц направилась в центр города, от резкого рывка с места закачалась антенна на крыше автомобиля.

У Артура было ощущение, будто он пробуждается от сна, и первое, что он отметил, — у него замерзли ноги. Ему представилась Бренда, свернувшаяся калачиком в теплой постели, погруженная в глубокий сон, наверное, вместе с обоими детьми.

— Я бы пропустил пинту, — сказал он, поворачивая с братом на Альферстон-роуд.

— Никогда себе не мог такого представить! — в бессильном гневе выкрикнул Фред. — Неужели можно такое себе позволять?

— Да она просто сука, проститутка, — выругался Артур. — У нее вместо сердца камень, гранитная плита, она ничтожество, крысеныш, косоглазое отродье. Да и этот тип тоже хорош — бесхребетный ублюдок.

При свете луны и редких фонарей на широкой улице, по обе стороны которой тянулись магазины и мастерские, было светло. Артур шагал по самому краю тротуара и, засунув руки в карманы, разговаривал сам с собой.

— Есть такие, что и на родную мать настучать готовы. Лучше уж в джунглях жить вместе со зверями. Точно, лучше. И в армии, где кто смел, тот и съел, тоже лучше. По крайней мере, знаешь, что надо все время быть начеку. И там всегда можно за себя постоять.

По дороге на большой скорости проехала машина, за ней, направляясь в сторону Бэсфорда, с грохотом промчался мотоцикл. Полицейский, проверяющий замки на дверях магазинов ярдах в пятидесяти позади братьев, проводил их взглядом. Фред шагал ровно, но Артур все еще держал его под руку. Они повернули на Хартли-роуд и прошли между церковью и школой; оба здания выглядели сейчас заброшенными и никому не нужными. Фред сказал, что больше всего ему хочется кого-нибудь задушить, неважно кого, любого, кто попадется под руку, лишь бы хватило сил вцепиться пальцами в горло и задушить до смерти. На пустынной улице стоял приятный запах табака, доносящийся с фабрики «Бульвар». На ближайшем перекрестке Артур предложил срезать путь.

Они сошли с тротуара и по диагонали пересекли улицу, направляясь к противоположному углу, за которым начиналась спящая в этот час городская окраина. Когда каждый из них погрузился в собственные мысли, из ближайшего переулка на большой скорости появилась, торопясь, как видно, домой, малолитражка. В царящей вокруг глухой тишине они не заметили ее приближения; неслышно шелестя шинами по асфальту, машина вдруг оказалась совсем рядом, и водитель лишь в последний момент попытался вильнуть в сторону, чтобы не сбить их.

Перейти на страницу:

Все книги серии XX век — The Best

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века