Читаем В световом году: стихотворения полностью

В световом году: стихотворения

Юрий Михайлович Кублановский , Юрий Михайлович Кублановский

Многозвездчатая, неимущая,приютившая нас задарма,неизбывно на убыль идущаявасильковая тьма.Будет время в пространстве накатанном,что разверзлось вплотную к стеклу,погибая, жалеть о захватанномзипунишке в медвежьем углу.Наши судьбы вмещают невместное:потупляя глаза,сотвори скорей знаменье крестное,если вдруг примерещится заамбразурами дачного домика,что встает на пути,тень дельца теневой экономикиво плоти.Небеса с истребителя росчерком.И за давностью летя и сам оказался подпольщиком,появившимся только на светзнаменитого сыском отечества.Ибо благовест издали вдругутишает в душе опрометчивои мятеж, и испуг.…Где над вечным покоем униженнымна краю покровца не поблёкс материнским умением вышитыйвасилек,обнадежит мольба, что колодники,серый конгломерат лагерей —нынче наши заступники, сродники,сопричастники у алтарей.

1991

ТОГДА ЕЩЕ КЛЕВЕР ПАХ

Ю. Зубову

1

Тогда еще клевер пахза нашей околицей.В полдень летал впотьмаховод по горнице.Там тишина взахлестгромом утроенав синих почти до слезнеба промоинах.Влажная акварельтоже была чиста,тает её капель,скатываясь с листа.В лунках тех красок вновьтускло стоит вода.Ладно, не прекословьслышимому тогда.…Кто-то принес на двор было щенка-слепца,так и скулит с тех порвозле щелей крыльца,переходя на рык.Вымершим вторящийэто и есть языкрусский глаголящий.

2

Заколосился вдругярче за рамамивсеми цветами лугтеми же самыми…Из годовых колецвытянула рука,чтоб распахнуть, ларецветхий этюдника.Как выживали встарь,кисточкой тыкаяв ультрамарин и гарь,тайна великая.Тот отшумевший борвсё баснословнее.Стали и мы с тех порсуше, бескровнее.Тела не греет бязь.Словно теряя жар,в полый зенит, клубясь,катится серый шар.И полыхнул вдалисвет фосфорическийпадающей землив омут космический.

1989,1991

В МЕККЕ КРАСНЫХ

…В Мекку красных пришел я ужаленным ими юнцом,в лабиринтах её стал с годами похож на каликуи заросшим лицом,и пустою мошной — поелику,меж татарских зубцов и начищенных римских убранстввразумлен и отравлен бензиновой вонью,этот гордиев узел имперских пространствне могу разрубить онемевшей ладонью.В Мекке красных, уставших жиреть и леветь,конспирируя норов, избегая и впредьпод привычной балдой разговоров,так и буду скакать на брусчатом торце площадей,на скрещенье бульваров с деревьями в виде обрубка,чтобы видели все:я нахохленный злой воробейи ни пяди снежку уступать не намерен, голубка!

1976,1992