В свободном падении

Я уже шел на выход из кабинета, как вошла Сандра. Она тепло улыбнулась, лицо от улыбки как будто приподнялось, как и мое настроение.

– Что планируешь на вечер? – спросила она.

– Ничего, – ответил я.

– В паб не идешь?

Я почти засмеялся – дернул уголком губ, ей этого хватило.

– Может, пойдем поедим? И поболтаем? – предложила она. Мне не очень-то хотелось, но отказывать я тоже не хотел, как и просидеть вечер в одиночестве. Я промолчал. – Будем только мы с тобой, – добавила она.

Сандра подступила ближе, раскрыла мой плащ, осторожно положила ладонь между грудью и животом и начала водить ею, как будто ища мое блудное сердце. Затем взглянула на меня, а я вниз на нее.

Она потянулась, встав на носочки, и нежно коснулась моих губ. Это был поцелуй вроде как или, возможно, послание, даже письмо.

– Мне надо идти, – сказал я. Она опустилась на подошвы стоп и кивнула, смотря в землю.

Я вылетел из здания, даже не обратив внимания на завсегдатаев паба, которые собрались, чтобы пойти туда вместе; парней, вернувшихся с мини-футбола на площадке; ресепшеонистку и завхоза, которые всегда флиртовали на ресепшене и, очевидно, спали друг с другом, но яро отрицали такие слухи. Был дождь, но я плевать хотел на него и на все остальное. Я шел к станции, а вода капала у меня со лба и обливала лицо. Сжатые кулаки, а ударить нечего – на кончиках пальцев скапливалась пожирающая меня ярость. В молодости я бил по стенам и даже влезал в драки, но теперь мне не на что направить свою ярость, не на что и не на кого, кроме себя.

Вернусь домой – разозлюсь еще сильнее. Не хочу случайно наткнуться на Мами или пастора Батиста. Если придется опять терпеть его напускное обаяние, я точно взорвусь.

Я решил не возвращаться домой, а сесть на метро и прогуляться вдоль канала. Солнце уже зашло, было темно, с воды дуло холодом и мраком. Вокруг бродили наркоманы и бомжи, стояли роскошные четырехэтажные особняки и катера, но в сущности здесь ничего не было. Ничего, кроме мерцающей пустоты и переливчатого вакуума. Все было живо, но все умирало.

Я смотрел в притягательную темноту канала несколько часов. Голос его звал меня войти в него и остаться. Я сделал круг и вернулся на главную улицу, где были сотни людей: шумные, радостные, прикрывающие свое двуличие эликсиром краткосрочных воспоминаний и потом постыдного в будущем секса. На себя и на них я смотрел с одинаковым презрением, думая, почему я не могу быть больше похожим на них, почему я застрял в этом теле, как в тюремной камере, на пожизненный срок, и смогу ли когда-то сбежать. Я спрятался за припаркованным на тротуаре фургоном и слегка высунулся, чтобы видеть, но не быть увиденным. Это что, мистер Барнс? Я увидел человека с похожим сочетанием странноватой фигуры, сутулости и выгнутых наружу ног. Он смотрел на мост. Я пошел следом на безопасном расстоянии. Он подошел к мосту и направился к одному из парней в толпе – все в капюшонах и трениках. Что он делает? Я знал, что он делает: то же самое, что и другие по ночам, ради чего эти парни стоят и ждут там. Схема всегда та же, просто лица меняются. Я видел такое не раз и не раз в этом участвовал. Просто ни разу еще не встречал здесь тех, с кем работаю, здесь – в совершенно другом мире, в черном мире с черной экономикой, где самое дорогое, что могут отнять у человека, – это жизнь.

Парень в пуховике и капюшоне кивнул, подавая знак остальным.

Дуэйн! Вот же он, выступил из группы. Рот чем-то замотан, балаклава спущена, на голове два капюшона: один от спортивного костюма, другой от куртки. Я видел только глаза, но знал их слишком хорошо: знакомое уныние, знакомый страх. Они провели мистера Барнса вниз к каналу. Барнс. Не ходи, идиот! Он либо пошел за ними в полном неведении и слепой наивности, либо точно понимая, что делает, потому что делает это не впервые. Я знаю их дела, знаю, где они прячут наркотики. Как они проделывают в стене дыру, делают закладку, а потом закрывают кирпичами, чтобы было незаметно. Один всегда стоит на стреме, а сами они дежурят достаточно далеко, так что даже если их поймают, они будут не при делах.

Я пошел за ними, обернув шарф вокруг головы как капюшон. Я наблюдал и ждал. Они спустились под мост, к каналу, где голоса отдаются эхом от сводов тоннеля. Высокий парень в капюшоне, с которым говорил мистер Барнс, делся куда-то и скоро появился с чем-то в руках, а Дуэйн и еще двое стояли и ждали его. Мистер Барнс достал из кармана наличку и отдал высокому парню. Тот посмотрел на деньги, пересчитал и отдал мистеру Барнсу наркотики.

– Что это за хрень? Это все? Да пошли вы, – издали послышался приглушенный голос мистера Барнса, который рассматривал мешок под ближайшим фонарем. – Вы должны мне.