В свободном падении

— Здесь повсюду камеры. Нельзя просто так сидеть и ничего не делать. Ты должен имитировать активную деятельность всё время: подходи к покупателям, раскладывай книги, но ни в коем случае не стой просто так.

— Ладно, спасибо за совет.

Мне показалось, парень с опаской покосился на камеру и ушёл куда-то за стеллажи. «Большой брат» — усмехнулся я, посмотрев прямо в лицо этой выросшей на стене белой опухоли со стеклянным глазом. Я отложил книгу и стал прохаживаться по магазину. Администратор застал меня бессмысленно перекладывающим одну и ту же книгу с места на место. «Ты чем тут занимаешься?»

— Да в общем, ничем, — признался я.

— Пошли за мной.

Я последовал за администратором в душный маленький кабинет, уставленный ящиками с книгами, дисками и журналами. «Сдохнуть можно от этой жары» — услышал я чей-то голос, исходивший снизу, будто из-под земли. — «Ненавижу эту работу. Лучше умереть. Или уволиться».

— Видишь эти ящики? — говорил администратор, не обращая внимания на подземные вопли. — Их нужно перенести вниз, а их содержимое расставить по местам. Это понятно?

Я принялся за работу. Ящики оказались тяжёлыми, но через пару часов я перетаскал их все и расставил книги и журналы по полкам. Тем временем народу в магазине прибавилось, и передвигаться стало намного сложнее. Не успел я отдышаться и покурить, как администратор дал новое задание. Я оказался в отделе канцтоваров, перед стеллажом с ручками и карандашами. Они были разбросаны по разным ячейкам, которых было сто или, может, сто пятьдесят, тысячи разнообразных ручек, разных форм, цветов, они были перемешаны друг с другом в хаотичном порядке, а перед стеллажом лежали ящики с не распакованными ещё ручками. «Твоя задача навести здесь порядок. Сделай так, чтобы в каждой ячейке лежал свой вид ручек, они должны идти по порядку: гелиевые, шариковые, цветные, карандаши, фломастеры, маркеры и так далее. К каждой ячейке приклеиваешь ценник — цену ручки узнаешь по компьютеру. Считываешь штрих-код, пишешь цену на ценнике, приклеиваешь к ячейке. Да, и не забывай при этом помогать покупателям. Ничего сложного, приступай».

Я опустошил все ячейки и с тоской посмотрел на необъятное поле письменных принадлежностей, колосившееся передо мной. Немыслимое количество ручек, которые различались между собой только формой колпачка или надписью на стержне. 150 ячеек, в которые их нужно было рассортировать. Я сгрёб в руку первую осыпающуюся горсть и почти беззвучно, но проникновенно матерясь, принялся за работу. Через несколько минут ко мне подошла румяная круглолицая девушка в длинной юбке до пола. Деликатно подождав, пока я расправлюсь с очередной горстью, она обратилась ко мне: «Не могли бы вы порекомендовать мне что-нибудь весёлое, для беременных?» Я зачерпнул со дна ящика двадцать новых видов ручек и произнёс: «Дайте подумать». Я подумал. Ничего весёлого для беременных на ум не приходило. «Ну, или просто, что-нибудь весёлое», — сказала она, мягко улыбнувшись. Я подумал. Ничего весёлого на ум не приходило. Девушка ушла, а я вернулся к ручкам. Прошёл час, два, три… Я нагибался, вытаскивал новые ручки, рассматривал их, ища близнецов, — из 20 разных ручек, как правило, 16–18 отправлялись обратно, без пары. Новых видов ручек становится всё больше. Я начинал постепенно сходить с ума. Ручки, ручки, ручки… Ручки. Крупный пот капал с моего лба, вены вздувались, ноги ныли от усталости. А люди всё ходили и задавали вопросы. Я бегал по всему залу в поисках книжки, а потом снова возвращался к ручкам. Я снова нагибался к ящику и снова доставал их из ящиков. Мне хотелось сблевать. Я подошёл к администратору и попросил перерыв:

— Обеденный перерыв? — недоверчиво переспросил он. Ему казалось, видимо, что я не отношусь к тому типу людей, которые принимают пищу.

— Да, он самый.

— К сожалению, обед только до четырёх. Сейчас уже без пяти четыре. Ничем не могу помочь. Жди окончания смены.

— Хорошо, могу я сходить в туалет?

— Да, но только быстро.

Я спустился в туалет, аккуратно сблевал, умыл лицо и возвратился обратно. Перед глазами мелькали всполохи, возникали кружочки и квадратики. Меня ожидали ручки.

По дороге я встретил одного из стажёров, длинного и слишком улыбчивого. Он снова улыбнулся и спросил:

— Как дела?

— Кажется, сейчас умру, — сообщил я ему.

— И я, — улыбаясь, откликнулся он.

— Эй, ты чего там стоишь!? — красный и злобный, кричал через весь зал администратор.

— Я иду.

— Живее! Он тебе зарплату не заплатит, — буркнул, уходя, циплячеволосый.

Оказалось, что пока я блевал, завезли новую партию письменных принадлежностей. Я продолжил трудиться. Оставалась пара часов до конца рабочего дня, но большая часть ручек всё ещё была в ящике, и ни один ценник ещё не был наклеен. Меня колотила крупная дрожь. Руки и ноги тряслись от усталости. Пока я раскладывал ручки, люди подходили и смотрели ручки, а потом клали их куда попало, то есть в совершенно неправильные ячейки… Я глухо стонал.