В те дни на Востоке

Подошли санитары, положили лейтенанта на носилки и понесли. Анатолий пошел за ними, ни о чем не спрашивая их. Санитары обошли двух убитых лошадей, миновали составленные в линию повозки. Около ивового куста поставили носилки на землю. Здесь было много раненых. Им оказывали помощь сестры, врачи.

Анатолий искал Таню. Возле одних носилок сидела девушка, что-то доставала из санитарной сумки. Анатолий узнал Симу и тут же увидел лежавшую на носилках Таню. Светлые волосы ее рассыпались по подушке, лицо посерело, щеки запали. Анатолий кивком поприветствовал Симу и опустился на колени. Таня открыла глаза.

— Толя! Милый! — Она обняла его за шею. Глаза ее блеснули радостью. — Откуда ты?

Он взял ее руку, прижал к своей щеке.

— Из-под Хайлара… На помощь к вам.

— Что ж так поздно? Видел, сколько тут полегло? И меня вот задело…

— Ноги?

— Да… перебило. Нужна срочная операция. Эх, как неладно у меня получилось!..

На лбу у нее выступили крупные бисеринки пота. Анатолий достал платочек и осторожно снял их.

— Душно! Воды бы, — металась Таня.

Он поднес к ее губам фляжку. Таня сделала несколько глотков, облегченно вздохнула. Взглянув на сидевшую рядом подругу, сказала:

— Симочка, достань из моей сумки тетрадь. — И снова перевела взгляд на Анатолия. Но уже радости в глазах ее не было. С трудом сдерживая себя, чтобы не стонать, она кусала губы. Сима подала Анатолию тетрадь.

— Это тебе, Толя. Может, Пригодятся мои записи. Издали донесся гул моторов. Подошли санитарные машины. Таня взяла руку Анатолия, улыбнулась уголками губ.

— Разве думали о такой встрече? Правда?.. Эх, война, война!

Кто-то крикнул, чтобы раненых переносили в машины. Сима тронула за плечо Анатолия. Он встал, взялся за ручки носилок и вместе с Симой понес Таню, осторожно обходя каждое препятствие на пути. В голове его бились мысли: увидятся ли они еще? Что будет с Таней? Как она перенесет операцию?

Когда носилки установили в машине, Анатолий склонился, поцеловал Таню. Она чуть слышно всхлипывала. Он понимал, о чем думала она в эту минуту.

— Успокойся, милая. Все будет хорошо… Мы еще встретимся, обязательно. — И сам еле сдерживал слезы.

— Прощай, милый… Береги себя.

Долго сопротивлялись окруженные в ущелье японцы. Не хотелось полковнику Хирота складывать оружие. Но силы иссякли, кончились боеприпасы, и он приказал поднять белый флаг.

К Миронову пришли парламентеры: двое офицеров и один рядовой. Они отвесили глубокие поклоны. Рядовой заговорил по-русски:

— Полковник императорской армии господин Хирота желает знать, что от него потребуют советские, если он прекратит сопротивление.

— Немедленно сложить оружие и сдаться в плен, — ответил Миронов.

Переводчик надменно улыбнулся.

— Слова плен, господин подполковник, в японском языке нет.

— Хорошо. Тогда мы назовем это капитуляцией.

— И этого слова нет.

У Миронова дернулось правое веко.

— Ну вот что, господа. Если через полчаса ваш полковник не приведет сюда своих подчиненных, мы возобновим огонь.

Парламентеры раскланялись и ушли.

Вскоре из расположения японцев донеслись одиночные выстрелы. Некоторые офицеры и солдаты не пожелали сдаться в плен.

— Все ясно, — сказал Миронов Воронкову. — Отправляйтесь к Мелехину, готовьтесь к приему пленных.

Ровно через полчаса офицеры штаба бригады во главе с полковником Хирота вышли из ущелья и под конвоем наших бойцов направились в долину, где находился основательно потрепанный, но не сдавшийся полк Мелехина. За офицерами следовали колонны пеших и конных солдат.

Около наскоро сооруженного стола, покрытого красным полотном, с трех сторон выстроились воины двух полков. А у стола стояли командиры Мелехин и Миронов со своими заместителями по политчасти и комдив Громов.

Колонна японских офицеров остановилась перед столом. Офицеры, казалось, никого не замечали. Одни смотрели кверху, другие — вниз, как бы показывая этим, что победить их можно, но покорить нельзя.

Полковник Хирота, приземистый, с оплывшим животом, в белых перчатках, поклонился победителям и отстегнул саблю. Поцеловав, он положил ее на стол. Потом сдал маузер и вернулся в строй. Так проделал каждый офицер. Солдаты складывали винтовки, пулеметы, минометы прямо на землю.

— После сдачи оружия Хирота обратился через своего переводчика к комдиву, что желает что-то сказать.

Громов разрешил.

Хирота вышел к столу и, заложив за спину руки, заговорил, обращаясь к переводчику:

— Я хотел бы выразить признательность, господин полковник, вашим офицерам и солдатам, которые храбро дрались с доблестными воинами Ямато. Я никак не ожидал, что не смогу уничтожить русский полк, имея численное превосходство. Теперь могу сказать, что советская армия тоже сильная.

«После японской», — усмехнулся в душе Арышев.

— А вот американцев в Пирл-Харборе мы разбили наголову. Сколько было наших солдат, столько и убитых врагов…

Потом к пленным обратился Громов.