В те дни на Востоке

— Ничего, духовно обогащать себя тоже надо. Я пока отложил свою поэму. Пусть разрешится вопрос с Японией — итог нашего «великого противостояния». Тогда будет все ясно. Только почему-то тянет наше правительство. Как бы самураи не опередили.

— Значит, что-то еще не готово, — сказал Арышев, расхаживая по землянке. — Все-таки вторую войну вести без передышки тяжко.

— Война-а, — задумчиво протянул Веселов. — Ждем ее, как какого-то праздника. А может, этот «праздник» окажется гибелью для нас. Я говорю об отдельных лицах, а не о всей армии.

— Понимаю, Костя, война — не тактические учения.

— Ну что ж, если потребуется, не останемся в стороне. — Веселов встал, собираясь уходить. — Вот вам билет и приложение к нему — письмо от подруги.

Таня сообщала, что ее полк переводят на границу.

«Так что скоро буду по соседству с тобой. Может, где-нибудь в Маньчжурии встретимся. А может, и не встретимся. Как подумаю об этом, страшно становится. Война. Какая она будет: длинная или короткая?.. Нет, все-таки зачем существуют войны? Кто их придумал? Когда люди будут жить в дружбе и мире? Когда образумятся?

Американский писатель Теодор Драйзер в одном из своих романов писал: «Наша цивилизация еще находится на середине своего пути. Мы вышли из звериного состояния, ибо не руководствуемся одними только инстинктами. Но не стали совсем людьми, ибо не руководствуемся одним только разумом».

Нашему народу выпала трудная, но благородная миссия — покончить с войнами, показать миру пример разумной жизни… Извини, что расфилософствовалась, но думаю, что и тебя волнуют такие мысли.

Как бы я хотела сейчас увидеться с тобой, почитать твои записи! И очень рада, что ты взялся за трудное дело — рассказывать людям о нашей армейской жизни. Представляю, сколько для этого надо времени! А у тебя его нет. Но ничего, милый, после войны будут другие условия, и ты завершишь свой труд. Твой совет — записывать интересные факты, мысли, армейские поговорки и присказки — с удовольствием выполняю.

Да-а, какая интересная у нас будет жизнь после войны! Конечно, мы должны закончить институт и работать в школе. Без этого я не мыслю себя полноценным человеком. Ты скажешь, что до этого еще надо дожить. Что ж, будем ждать и надеяться, как ждали все эти годы.

Ой, совсем забыла поздравить тебя с присвоением звания старшего лейтенанта. Извини, милый… Ну, пока. Жди моего письма с нового места.

Целую. Таня.»

На концерт кроме пехотинцев-старожилов пришли танкисты-фронтовики. На переднем ряду Арышев увидел командира танковой бригады плечистого полковника Шестерина. Грудь его с правой и с левой стороны была увешана орденами и медалями.

На сцену вышел молодой конферансье в черном смокинге. Он рассказал забавную юмореску, и зал огласился дружным смехом.

— Фрагмент из Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича, — объявил конферансье.

Зрители отреагировали молчанием: в полку еще никто не слышал этого произведения, хотя из печати некоторые знали о его рождении.