В течение двадцати лет (СИ)

— Никогда не смей так говорить обо мне, моем сыне и чародействе, слышишь? А если посмеешь, я обещаю тебе, что тебе не поздоровится. А если ты, в шутку или всерьез, посмеешь сказать что-то плохое о нем, то, я клянусь тебе, я не постыжусь сделать тебя на всю жизнь крысой.

Она не поднимала голоса, но то исступление, тот лед, который был в ее тоне, это заставило Колина попятиться. Его отца тоже. Он мелкими шагами отступил к стене, в ужасе глядя на жену, и она опустила палочку, быстрым шагом покидая комнату, так и не заметив ребенка. Больше отец не пытался остановить Колина и препятствовать его поездке в Хогвартс, но стал реже бывать дома, а в августе, когда мальчик вернулся с бабушкой Джин из Косого Переулка, куда мама наотрез отказалась идти, вещей отца дома не было. Мама была жутко злая, и без всякой палочки расколотила три вазы и стеклянный стеллаж в шкафу. Бабушка Джин от греха подальше ушла с внуком разбирать покупки во двор.

***

Хогвартс-экспресс был впечатляющим. У Колина чуть было не отвалилась челюсть, когда он его увидел, он был точь-в-точь такой, как на картинке в учебнике, и мальчик буквально повис на руке у бабушки, восхищенно глядя на состав.

— Твоя мама точно также смотрела на этот поезд, когда впервые ехала в школу. Ты весь в нее, малыш, даже книги любишь почти также сильно, как она, — бабушка добродушно улыбнулась, присаживаясь на корточки. — Слушай, я знаю, что просить об этом глупо, но ты постарайся не сильно ввязываться в неприятности, ладно?

— А мама часто влипала в истории? — Колин удивленно округлил глаза.

— Ооо, — рассмеялась бабушка, — Гермиона была в этом деле что надо! Ты не представляешь, я чуть не поседела, когда после ее второго курса мне рассказали, что она делала весь год.

— Жалко, что мама не смогла прийти проводить меня, — Колин обиженно выпятил нижнюю губу.

— Вот что, милый, послушай, — Джин положила обе руки на плечи внука, серьезно глядя ему в глаза. — Твоя мама — это удивительная женщина, она очень любит магию, но, поверь, то, что она сейчас живет в мире, где ее нет — это не прихоть и не простое желание. Не осуждай ее, ладно?

— Да, хорошо, — серьезно кивнул Колин, чувствуя себя при этом очень взрослым, — я понял. Передашь маме, что я ее люблю? А, нет, не надо, я лучше сам напишу ей письмо! С совой! — мальчик не выдержал и восторженно завопил, бросаясь на шею бабули.

Когда поезд отходил от платформы, он долго-долго махал рукой из окна, а бабушка улыбалась, смахивая слезы. Когда волшебный вокзал скрылся из виду, Колин с интересом стал оглядывать само купе, которое он занял: он приехал заранее, и поэтому смог сесть один, и теперь ждал, когда к нему постучится какой-нибудь хороший мальчик, который станет его другом на всю-всю жизнь. Он читал, что так было с Гарри Поттером. Почти также случилось и с ним. Они ехали уже почти час, когда в купе Колина буквально ввалился тощий маленький мальчуган, испуганно озиравшийся. Он захлопнул дверь, пытаясь отдышаться, и только тут заметил Колина, который с интересом наблюдал за визитером.

— Эээ, не помешаю? — он неловко шагнул назад, к двери, и только тут его сосед отмер, замахав руками.

— Нет, нет, конечно нет! Я Колин. Колин Вильямс.

— А я Винсент Гойл. Это… ничего?

— Рад встрече, Винсент. А почему ты спрашиваешь? — Винсент замялся, словно стесняясь чего-то.

— Мой дедушка был Пожирателем, и не все однокурсники меня любят… И это несмотря на то, что моя мать — маггла, а отец даже биологически не отец!

— Забей на них, — сочувственно похлопал по плечу нового знакомого Колин. — Какая разница, кто твой дед? Ты же не считаешь, что магглы чем-то хуже волшебников! Я вообще не знал, что мама волшебница, пока не получил письмо.

Винсент Гойл, приемный сын Грегори Гойла, женившегося на девушке на последних сроках беременности, был настоящим изгоем. Особенно сильно его травили слизеринцы, возможно, желавшие таким образом откупиться от позора факультета, но на деле это лишь создавало неприятные прецеденты. Колин же, воспитанный на историях мамы о чести и благородстве, молча давал сдачи, потому что худенький и слабый Винсент мало что мог противопоставить. Но на распределении Шляпа, не успев даже коснуться головы Гойла, отправила его на Гриффиндор, и Вильямс первым вскочил, громко вопя и приветствуя друга.

В письме маме, которое он отправил второго сентября, помимо впечатлений от школы, директора и всего остального, было написано и о Винсенте. «Кажется, я нашел себе друга. Его зовут Вин, он, как и я, на Гриффиндоре, но его не очень любят, потому что он Гойл. Но мне он нравится. Он хороший».

***