В течение двадцати лет (СИ)

— Миссис Вильямс, вы знаете, вы самая крутая ведьма, с которой я знаком, — просто признался он, продолжая улыбаться. Женщина залилась краской, смущаясь. — И вообще, я бы никогда не сказал, что вы — мама этого оболтуса, вы прекрасно выглядите!

— Хитрый лис, неужели ты ухаживаешь за моей мамочкой? — Гойл со смехом легко увернулся от оплеухи друга, и Гермиона закрыла глаза, посмеиваясь над бегающими вокруг друг за другом детьми.

***

— Мистер Гойл, я так рад вас видеть! — последний месяц лета перед пятым курсом Колин проводил в доме друга, и мистер Грегори, который всегда сам встречал гостей, добродушно потрепал мальчишку по макушке, принимая из его рук сумку.

— Рад тебя видеть, Колин. И тебя, сынок! Как прошел ваш концерт? Я читал в газетах, что это было феерично!

— Да! — Винсент просочился мимо тучного отца, выбегая на дорожку впереди, и продолжая идти спиной вперед. — Знаешь, па, у Колина просто потрясная мама! Клянусь, будь она лет на пять младше, и я бы точно начал ухаживать за ней!

— Извращенец! — притворно возмутился Вильямс, однако не выдержал и расплылся в довольной улыбке. — Но да, мама у меня классная, это да! Она танцевала на концерте круче, чем мы, правда?

— Ага! А подпевала как! Кажется, у нее вторая юность наступила, я не знаю, я никогда не видел никого взрослого, кто так может!

— У нее вторая юность с момента развода, — усмехнулся Колин. — Пока она была с отцом, она не была такой свободной. На самом деле я рад, что мама его выгнала, не могу сказать, что скучаю по его физиономии, а маме больше не нужно изображать огромную любовь к нему. Отец это всегда требовал, это отвратительно, как по мне. Да, хорошо, что мама его выгнала.

— И она до сих пор не замужем? — мистер Гойл распахнул шире входную дверь, пропуская подростков внутрь. — У нее, должно быть, от поклонников отбоя нет, если она такая удивительная, как вы расписываете.

— Ну, — парни переглянулись, — вчера после концерта к ней подходил солист, хотел взять автограф.

— А она?

— Сказала, что не заинтересована в нем как в мужчине, только как в музыканте, — парни снова переглянулись, и расхохотались, вспоминая ошарашенное лицо суперзвезды, когда его отвергли.

— Да ладно! Вы, наверное, шутите, — мистер Гойл лукаво посмотрел на сына, и тот смутился под его взглядом.

***

На пятом курсе у Колина появилась подружка, красивая и веселая девочка с Пуффендуя, которая смешно морщила носик и обожала инди-музыку. Винсент игриво двигал бровями, дразня приятеля, и тот обиженно пихал его в бок, заставляя заткнуться.

— Не понимаю, Гойл, почему же ты не заведешь себе девушку? — однажды спросила Моника, когда они сидели втроем на траве у Черного Озера.

— Понимаешь, солнышко, — драматично заявил Вин, прикладывая руку к груди, — на самом деле я влюблен в Колина…

И Колин, и Моника поперхнулись, а после с воплями и визгами столкнули гриффиндорца в озеро.

— Придурок! — с напускной сердитостью проворчал Вильямс, палочкой высушивая свою рубашку, которая была насквозь мокрой от брызг. — Врет он все, Ника, он на самом деле в мою маму влюблен, да?

— О, ты раскусил меня, чувак! — Винсент стряхивал со слишком сильно отросших волос капли воды. — Каждую ночь ее во сне вижу.

— Фу, это омерзительно, Гойл! Она моя мама! — Колин снова толкнул друга, и тот плашмя упал в воду, тут же выныривая, отплевываясь.

— Ага, а то, что ты влюблен в Гарри Поттера, но прикрываешься невинной девушкой, это не омерзительно! — все трое расхохотались, а солнце светило ярко-ярко. И хотелось улыбаться.

***

Летом следующего года Моника и Колин ездили в Италию, и вернулся юноша только в августе, загоревший и еще более вытянувшийся и выросший в плечах, и тут же бросившись домой, ужасно соскучившись по маме. Стоило ей открыть дверь их дома, как он налетел на нее, обнимая, и снова осознал, насколько она была меньше его. Мама едва доставала ему до плеча.

— Хей, задушишь, — смеясь отбивалась она, когда он поднял ее, занося на плече в дом. Колин по-настоящему гордился тем, что его мама, в отличие от матерей его друзей, была на сто процентов «своей», и, даже если и ругала за шалости в школе, за плохие оценки или прогулы, все равно была больше похожа на строгую старосту, нежели на родительницу. С ней можно было дурачиться, играть в настольные игры, смотреть обычные фильмы, обсуждать отношения и проблемы, можно было читать книги и молчать. Колин с каждым годом только больше и больше любил маму, стараясь впитать в себя все, что она давала ему и надеясь когда-нибудь стать таким же идеальным родителем, каким была она. Отца он никогда не брал в расчет, после того случая, перед первым курсом, они не виделись, и Колин сам не желал встреч.

— Мама, я так рад тебя видеть!

— Я тебя тоже, только опусти меня на землю, ты, несносный!..