В тени

Вильям был единственным ребенком лорда Тьюри. Его мать умерла, когда Вильяму было шесть лет, и он едва-едва помнил ее лицо и голос. Так как его отец не пожелал вступить в новый брак, Вильям вырос под строгим, но справедливым надзором своей родной тети, сестры своего отца, которая отреклась от возможности обрести свою собственную семью и посвятила жизнь племяннику. Несмотря на то, что он ни разу не покидал отцовский замок, Вильям Тьюри не боялся перемен и был намерен приобрести небольшой замок, который будет его собственностью при жизни отца. Он больше не желал стеснять себя отцовскими советами и заботой тети, и, заполучив золотые монеты своей супруги, решил, что теперь их общих денег хватит на приобретение небольшого, но уютного замка, которой будет находиться как можно дальше от отцовского гнезда. Старый замок Тьюри, в котором родился и вырос Вильям, тоже не был желанным местом проживания для наследника семейства: находившийся едва ли не среди леса, Роузкасл не имел в глазах Вильяма высокой ценности. Он желал жить своим умом и собирался воспитывать своих супругу и детей так, как ему того захочется. Да и Бригиде будет приятнее быть хозяйкой в своем собственном доме, а не жить под зорким оком тетки своего мужа, считал он.

При мысли о своей прекрасной молодой супруге, Вильям испытывал и гордость: когда она призналась в том, что Филип не касался ее, что она все еще невинна, Вильям был польщен и рад, что ему все же досталась девственная супруга, ведь как приятно, слыхал он, лишать девственности юных красавиц и знать, что их чистота была забрана именно тобой. А когда Бригида осталась без одежды, и он увидел, какое дивное тело она скрывала под своим платьем, огонь желания в нем разгорелся еще больше, и, позабыв об Альеноре, он ласкал и целовал свою законную супругу, и наутро белая простынь супружеской кровати была запачкана кровью, и Бригида теперь принадлежала ему не только своей душой, но и телом. Но какой робкой и даже испуганной она была! Будь на ее месте Альенора, огонь наслаждения, наполняющий комнату, сжег бы весь замок…

«Прочь из моей головы, сладострастница! Ты то уже побывала в постелях многих придворных вельмож! А может, Уолш так оскорбился потому, что сам развлекался с ней, где-нибудь в темных коридорах, и не раз! Так и есть! Мои слова задели его за живое, а значит, они были полны неудобной правды, — с насмешкой в душе подумал Вильям, бросив мимолетный взгляд на мисс Нортон и сэра Уолша, как обычно сидящих рядом и воркующих, как голубь и голубка. Затем он взглянул на свою супругу, вновь восхитился ее красотой и крепче сжал ее ладонь в своей, словно доказывая себе, что теперь «Пламенная роза Англии» принадлежит ему и его детей она будет вынашивать в своей утробе. — Но как так получилось, что Нортон не тронул ее? Возможно, она чувствовала недомогание? Как Филипу удалось сдержать себя от того, чтобы взять ее? Но даже мы, не прибывшие на их свадьбу, слыхали о том, что их брак был комсумирован… Какая-то чертовщина… Она должна объясниться».

Эти трезвые мысли посетили разум Вильяма лишь сейчас: ночью ему было не до размышлений, ведь он упивался нагой красотой своей молодой супруги. Жаль, что она так скромна… Лежала под ним, с таким страхом в глазах, будто он был ей не мужем, а грабителем, напавшим на нее в ее собственном доме. Но Бог с этим. Это всего лишь первая ночь… Возможно, ее подруга мисс Нортон шепнет ей на ушко некоторые секреты любовных игр? Она то знает, что нужно мужчине… Сидит там, улыбается и бесстыдно флиртует с сэром Уолшем… С ним, Вильямом, она так не флиртовала, хотя он ничем не уступал этому королевскому советнику: он молод, красив, статен, богат… Но капризной Альеноре было этого мало…

«Вновь! Вновь она в моих мыслях! Околдовала она меня? Подлила в мой кубок любовное зелье? Почему даже сейчас, женившись на самой красивой девственнице Англии, я думаю об этой придворной шлюхе?» — с неудовольствием понял Вильям и поспешил провести свою супругу к почетному месту за столом. К счастью, мисс Нортон и лорд Уолш сидели у другого стола, и теперь Вильям не мог глазеть на Альенору: девушку заслонял собой разодетый в меха, дородный, пожилой мужчина, один из гостей уже минувшей свадьбы.

Завтрак прошел весело, а высокие своды трапезного зала то и дело наполнялись заливистым смехом. Лишь Гизы были хмуры и недовольны: они собирались погостить в замке супруга своей дочери еще месяц, но лорд Тьюри и в этот раз решительно отказал им в этом удовольствии, поэтому они вынуждены были отправиться в обратный путь сразу после завтрака, как и остальные гости.

С окончанием завтрака пришел и конец искушению Вильяма: мисс Нортон тепло попрощалась со своей подругой Бригидой, а затем она и сэр Уолш сели на своих лошадей, и, в компании четверых слуг, отправились в Лондон, где ждали их обязанности при дворе.