В тени Альгамбры

Однако верхи испанского духовенства никогда не пойдут на подлинные уступки, хотя, исходя из чисто тактических соображений, и могут в некоторых случаях, например в вопросе о цензуре, рекомендовать режиму Франко известные послабления. И большинство простого народа, по-видимому, прекрасно отдает себе в этом отчет. Более того, безошибочное чутье, в той или иной мере свойственное простым людям, подсказывает им, что в лице «слуг божьих» они чаще всего имеют дело с циничными лицемерами, не заслуживающими ни малейшего доверия. Во всяком случае мы сами, я и Хосе, однажды наблюдали в кордовской мечети сцену, которая лишила нас последних иллюзий На этот счет, нас, отъявленных скептиков, все же склонных допускать наличие искренних убеждений даже у противника.

На хорах, которые победоносное христианство так нелепо втиснуло в лес мавританских колонн, собрались певчие, одетые в черные костюмы. Они сидят на великолепных резных стульях, расставленных вдоль трех внутренних стен хоров. Спереди хоры открыты, а за нешироким проходом видна помпезная главная капелла, перед которой сейчас никого нет. Лишь несколько мальчиков, одетых в Красно-белые костюмы, деловито снуют по проходу взад и вперед. Певчим кажется, что они укрыты от посторонних взоров, и они нисколько не подозревают, что мы — именно мы! — стоим в тенистом уголке перед хорами, наполовину скрытые какой-то статуей.

Эти господа собрались здесь затем, чтобы в торжественном песнопении восславить господа Иисуса Христа, его мать и его святую церковь, напомнить многочисленным туристам, а также и самим испанцам, любующимся мечетью, что они не в мусульманском, а в католическом храме. И основная масса певцов действительно поет что-то монотонно-невыразительное, с уныло-неподвижными лицами, явно механически, словно отбывая повинность. Много минут подряд тянут они все на одной ноте, и лишь под конец их в общем-то недурные голоса повышаются и складываются в нечто похожее на мелодию, которая тоже, впрочем, не отличается богатством вариаций. Однако нескольким певчим, сидящим позади у короткой стены, это занятие явно наскучило. Поначалу их трое. Это господин с воинственными черными усами, полный каноник с гладко выбритым розовым лицом слева от него и господин с огромной лысиной — справа, очевидно самый старший из троих. У них, несомненно, превосходные голоса, однако они не поют, а болтают между собой, сдвинувшись головами. Точнее говоря, один из них все время рассказывает, а двое других жадно слушают. Затем все трое начинают хохотать, и их смех отчетливо слышен в зале даже на расстоянии, сквозь громкое пение хора. Вновь и вновь покатываются со смеху священники, а толстяк даже придерживает молитвенником живот — чего доброго, еще лопнет…

— Посмотри на эти жирные рожи, — шепчет Хосе, — Держу пари, они рассказывают друг другу последние анекдоты!

Похоже, Хосе прав, во всяком случае ничего набожного в их смехе нет. И надо сказать, веселье их заразительно: мы с Хосе тоже начинаем смеяться, хотя совсем по другим причинам. Двое певчих, сидящих в одном ряду, откладывают молитвенники, осведомляются о причине потехи и, получив разъяснение, тоже начинают весело похохатывать. Лишь когда в проходе между хорами и капеллой появляется несколько посетителей мечети, слуги божьи унимаются, толкают друг друга в бока, указывая головой на зал, делают благочестивые лица и разом принимаются петь «ad majorem Dei gloriam»[7].

He такими представляют себе певцов верующие, которые вместе с нами слушали набожное пение в церковном зале. Жаль, что не все католики Испании имеют возможность время от времени наблюдать эту поповскую комедию. Тогда актеры окончательно вышли бы у них из доверия!

Зрелища вместо хлеба

Не одна только церковь, проповедуя терпение и послушание и обещая царство небесное смиренным и набожным, помогает удерживать значительную часть испанского народа в повиновении режиму. Франко обладает и другими, внешне безобидными, зато тем более действенными средствами отвращения масс от опасных намерений, а тем паче поступков.

«Хлеба и зрелищ!» — гласил девиз императорского Рима. Хлеба в Испании мало, зато зрелищ предостаточно. Правда, финансируются они не государством, а за счет самих зрителей. Однако, не видя просветов в своем существовании, люди с жадностью, прямо-таки с одержимостью набрасываются на этот эрзац, помогающий им хоть на миг забыть о своих невзгодах.