В тени богов. Императоры в мировой истории

Здесь можно провести немало параллелей с проходившей примерно тогда же кампанией российского национал-либерального политика и издателя Александра Гучкова, который использовал дело Распутина, чтобы очернить Николая II и сделать Романовых чисто символическими правителями английского толка. В обоих случаях традиционный мир королевского двора противостоял свободной и жадной до сплетен прессе, амбициозным политикам и парламенту, гарантирующему проведение свободных общественных дискуссий. И Харден, и Гучков полагали, что за назначением на ключевые должности и за определением политического курса стоит тайная группа придворных и личных друзей императора. В случае с Эйленбургом это было гораздо ближе к правде, чем в случае с Распутиным, чье влияние на политику было минимальным. Тем не менее Харден преувеличивал и влияние Эйленбурга. В обоих случаях главным результатом кампаний стали серьезные удары по репутации монархии и монархов. В России удар оказался фатальным. Кампания Хардена не нанесла такого катастрофического ущерба, но тоже не прошла даром. Харден считал Эйленбурга и других гомосексуалов в свите Вильгельма слабаками и полагал, что их устранение позволит германской внешней политике развернуться в полную силу. Это иллюстрирует более общую идею: атака Хардена на Вильгельма была битвой между традиционной монархической и современной массовой политикой, но “современность” не всегда предполагала мудрость и миролюбие. Эйленберг был одним из самых миролюбивых советников Вильгельма. Его отстранение стало одним из факторов, которые привели Германию к началу Первой мировой войны³⁰.

Роль, которую Вильгельм сыграл в начале войны, стала одним из самых печально знаменитых и противоречивых эпизодов его жизни. События июля и августа 1914 года имеют особое значение для этой книги как потому, что Первая мировая война уничтожила самые могущественные императорские монархии в мире, так и потому, что в этот период императоры, по сути, в последний раз принимали принципиальные внешнеполитические решения. Непосредственным поводом к началу войны послужило убийство эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены Софии 28 июня 1914 года. За девять месяцев до этого габсбургский совет министров решил, что нужно при первой возможности уничтожить Сербию как независимое государство. Это с большой вероятностью могло привести к войне с Россией, в которую Австрия могла вступить лишь при поддержке Германии. Министры согласились, что план будет реализован лишь в том случае, если Сербия откровенно бросит вызов Австрии. Убийство эрцгерцога предоставило именно такой случай. Кроме того, убитый был участником крошечной венской группы, ответственной за принятие решений, и наиболее влиятельным сторонником сохранения мира. В более широком смысле столкновение Австрии с Сербией следует рассматривать как частный случай проявления конфликта империи и национализма. Тогда же, когда этот конфликт на юго-востоке Европы неизбежно вел к войне, которая уничтожит континент, он также – в форме Ольстерского вопроса – парализовал британскую внутреннюю политику. Поведение Австрии в ходе июльского кризиса 1914 года имело некоторые параллели с политикой Франции и Британии во время Суэцкого кризиса в 1956 году. Столкнувшись с геополитическим спадом и растущими националистическими испытаниями, имперские элиты впали в отчаяние, проявили высокомерие и ошиблись в своих расчетах. Ключевое различие состояло в том, что в 1956 году Большой брат в Вашингтоне сказал нет. В 1914 году Большой брат в Берлине сказал да³¹.

Решения в Германии 1914 года принимались под влиянием всепроникающего культурного пессимизма и безрассудства, которые царили в консервативных кругах и имеют жуткие отголоски в современной Америке. Тем не менее в ходе Июльского кризиса реальным весом в Берлине обладали лишь три человека: начальник Генерального штаба генерал Хельмут фон Мольтке, канцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег и император Вильгельм II. Мольтке имел наименьший вес, в 1914 году он дал такой же совет, как в ходе Балканских кризисов 1912–1913 годов, а именно – нанести удар немедленно, пока Германия обладает военным преимуществом, до того как оно безвозвратно перейдет к России. Во время Балканских войн гражданское руководство отвергло предложение Мольтке. В 1914 году – поддержало. Главную роль в этих событиях сыграл Бетман-Гольвег. Во время Июльского кризиса император всегда обращался к нему за советом и прислушивался к его словам.