В тени чужих холмов

Внизу, спрятавшись от дома за склоном, притаилось маленькое кладбище.  Катрин, не оглядываясь быстро пошла вниз. Под подошвами кроссовок колючая трава раздраженно трещала, пытаясь достать голые щиколотки. Одна из могил горбилась чуть в стороне, обложенная белыми разнокалиберными камешками. Торчал крест из двух сбитых и скрученных для надежности проволокой, реек. Остальные могилы, оплывшие одинаковые холмики, столпились ниже по склону.

Катрин кинула очки на землю, присела на корточки. От глинистой, с вкраплениями мелких камешков земли пахло раскаленной безжизненной пустотой. Никакого легкого, изящно ногастого-рукастого  там, в земле, быть не могло. И белозубой улыбки тоже там нет. Дики не могла уйти в эту вечно сухую пыль.

Катрин, плотно закрыв лицо ладонями, покачивалась на пятках. Слезы, такие же горячие, как и все вокруг, и поэтому неощутимые, текли из-под ладоней, капали на подол легкого платья.

Нет, не может быть. Чья-то чужая могила. Или просто горка земли. Тогда, два года назад, ты ошиблась. Уехала, не осознав, не догадавшись. Дики отвезли в город, спасли, сделали правильную операцию. Этот тип, хозяин дома и хозяин Дики, наверняка вернулся и все оплатил. Ах, сука, ну что ему стоило приехать на день раньше?! Или он успел? Он, наверняка, успел….

Ну что ты врешь себе?! Чем бы он помог, козел? Ты одна во всем виновата.

Прости, Дики.

Слезы кончились. Катрин вытерла подолом мокрое лицо. Ноги затекли, хотелось сесть.

Ричард протянул бутылку воды, подвинул сумку. Катрин, морщась от боли в коленях, села. Тиская бутылку, сказала:

- Понимаешь, она меня предупредила. А я ничего не смогла сделать. Ее убили, из-за того, что я ничего не могла сделать.

Ричард покачал головой:

- Уверен, ты сделала все что могла.

- Да! – Катрин яростно ткнула бутылкой в сторону холмиков. – Вон они лежат. Только это ничуть не помогло. Дики не оживишь.

- Ты их одна? – ошеломленно прошептал Ричард.

- Здесь не все, - Катрин изо всех сил запустила бутылкой в сторону

 альних холмов. – Остальные сдохли и высохли там. Да что толку?! За десяток смертей не купишь и одной жизни. И не смей их жалеть! Она была хорошей, такой доброй. Она так умела улыбаться….

Снова текли слезы. Катрин рассказывала о покойной Дики, и никак не могла остановиться. И перестать плакать не могла.

…- я виновата. Понимаешь, я виновата, и это уже ничем не исправишь. Я не должна была выжить. Так нечестно….

- Перестань. Нечестно сожалеть о сохраненной жизни. Девочка хотела, чтобы ты осталась жива. Она закончила свой земной путь, а тебе идти дальше, дарить жизни, забирать жизни. Когда-то твой путь подойдет к концу. Ты встретишься с ней, расскажешь, как честно и славно прожила отведенные тебе годы. Она будет рада. А сейчас не греши сожалениями. Ты ее огорчаешь.

Катрин вытерла зареванное лицо, на этот раз майкой супруга:

- Ты дурак, муж. Что ты знаешь о встречах на Той стороне? Но сейчас ты прав – я не хочу ее огорчать. Где моя бутылка?

- Ей такое нравилось, - Катрин поставила стаканчик с красным вином к основанию креста. – И сладкое она любила. Мы-то здесь с ней в основном на диете сидели, - девушка положила на стаканчик большую конфету.

- Жаль, меня с вами не было, - сказал Ричард, поднимая свой стакан.

- О, ты бы пришелся нам кстати, - согласилась Катрин. Она протянула руку со стаканчиком над могилой. Розовая струйка вина мгновенно впиталась в алчную сухую землю.

- Языческий обычай, но правильный, - Ричард поделился с африканской твердью своей долей вина.

- Спи спокойно, подруга, - Катрин отсалютовала стаканом и проглотила вино.

- Счастья тебе ТАМ, - Ричард медленно выпил.

- ТАМ я вас познакомлю, - Катрин улыбнулась сквозь слезы. – Я тебе говорила, как классно она умела трахаться?

- Не уверен, что ТАМ вообще приветствуются плотские развлечения.

- Трусишка, мы все равно попадем в ад. Неужели и там заправляют ханжи?

Они не торопясь допили вино.

- Хочешь, мы закажем надгробие? – предложил Ричард, жуя конфету.

- Нет. Ей оно не нужно. А я сюда больше не приду. Уж лучше подожду встречи, как ты выражаешься, ТАМ. Она знает, что я ее не забуду.

***

Пляж не изменился. Солнце село, лишь над ночным горизонтом блестела полоска расплавленного красного золота. Катились и катились к ногам вечные океанские волны.

- Как здесь жарко, - сказал Ричард. – Песок теплый как в террариуме.

- Вообще-то, мы не так уж далеко от твоего дома. Если плыть уверенно, немного  забирая к югу, миновать мыс Горн, завернуть чуть к северу, вполне можно выплыть на Цуцика, запугивающего на пляже перед домом какую-нибудь заблудшую медузу. Хулиганит, наверное, бездельник.

- Жаль что мой дом, так и не стал твоим домом.

- Немножко стал. И ты, и твоя дочь, и даже твой идиотский садик, теперь не чужие. Я буду приходить к вам, обещаю. Большего, сделать не могу, ты понимаешь. Да и кому нужна под боком издерганная нервная особа, так и норовящая распустить руки?

- Я бы потерпел.

- Недолго. На моем счету и так много жертв. И я ненавижу незаконченные дела. Давай я лучше искупаюсь. А то у меня вся морда от слез распухла.