В тени чужих холмов

Он мертв. Он не придет к тебе ни на страшном холме, не где-то еще. Ричард не из тех, кто доставляет беспокойство. Хотя он тоже предан. Предан тобой. Это из-за тебя он остался лежать на тротуаре душной и влажной столицы курортного королевства.

Все потом. Страдания потом. Сначала дело.

***

Ричарда похоронили на зеленом, до неприличия жизнерадостном кладбище. До дома на берегу всего полчаса езды. Белые кресты торчали из аккуратной ухоженной травы. Даже черный зев могилы здесь казался очевидным недоразумением. Временной случайностью. Так на стадионе рабочие перед ответственным матчем подновляют и приводят в порядок газон игрового поля.

Катрин помнила все, и не помнила ничего. Распухшее от слез лицо Валери, согнувшуюся над гробом тетю Маргарет, черную вуаль Коры, лицо так и не до конца понявшего, что здесь делают взрослые, Питера. Прочувственные слова священника, такие же прочувственные, только еще более глупые слова Бориса. Цветы, темная толпа друзей и знакомых покойного. Бесконечные соболезнования. В некоторых было настоящее сочувствие. Совсем как свадьба, только все наоборот. И не с кем, и некуда от этого бежать.

***

Катрин машинально доела жаркое. Джинна убрала посуду. Служанка молчала, за что Катрин была очень благодарна. В доме тихо. Здесь вечерами всегда было тихо. Но сегодня хозяин не вернется. И незачем слушать, когда подъедет машина Ричарда.

Катрин побрела наверх. Перед душем разделась, бросая траурный костюм на пол. Под холодными струями стало чуть легче. Когда вышла в каплях, одежда исчезла. Вместо нее на спинке кресла ждал легкий халатик. Мышка. Катрин весь день чувствовала грызуна за спиной.

Спасибо, слайв.

Халат прилипал к телу. Ричард всегда удивлялся, почему молодая супруга частенько пренебрегает полотенцем. Теперь уже шутить на эту тему никто не будет. 

Катрин оглядела просторную спальню. Покрывало заботливо приоткрыто, подушки, стаканы, - все свежее.

Нет, сюда ты не ляжешь. Просто невозможно здесь лечь одной.

Девушка вышла в небольшую комнату рядом с кабинетом мужа. Здесь стоял большой телевизор, который почти никогда не включали. Катрин прилегла на диванчик. От кожи пахло когда-то пролитым на нее вином и туалетной водой. Запахи большого сильного мужчины. Катрин тоскливо улыбнулась и обняла подушку. Есть в этом доме место, которое не напомнит о добрых минутах?

Глаза смотрели в темноту. Не заснуть. День был тяжелым как могильная плита. Завтра будет не легче. Завтра придется  много думать и много делать. Нужно хоть немного отдохнуть.

Через час Катрин встала и выбралась на улицу. Как раньше - по стене. Почти пять дней бессонницы тормозили работу мозга, но тело по-прежнему требовало нагрузки.

Календарная осень только наступила, океан на сентябрь среагировать не успел, но вода казалась такой холодной. Катрин выбралась из волн, под ногами с шорохом утекал обратно в океан песок. Все-таки уже осень.  Кутаясь в халат, девушка села на песок. Вот и наступил последний день в этом доме. А ведь тебе было здесь хорошо. Почти как в "Двух лапах". Неожиданно для себя Катрин уткнулась в ладони и заплакала.  Ну что ты? День выдержала, чего уж сейчас? Ничего. Так, для себя.

О, боги! Как  же это горько. Ой, дура, дура, дура….

Зашуршал под чьими-то шагами песок. Катрин дернулась. Из оружия один поясок от халата.

- Это я, - Валери нерешительно переминалась с ноги на ногу. – Можно присесть?

Катрин поспешно вытерла о халат мокрые от слез ладони и хрипло сказала:

- Садись.

Валери присела на корточки и вдруг обняла мачеху за плечи:

- Ты много не плачь. Не помогает. У меня только морда распухла.

- Я не плачу, - растерянно сказала Катрин.

- Вижу, - хмыкнула девчонка, - вот ты и врать начала.

Катрин ошеломленно почувствовала, что ее гладят по волосам. От стыда снова потекли слезы.

- Прости, я не смогла, - простонала Катрин. – Все случилось слишком неожиданно. Я там совсем расслабилась.

- Перестань. Конечно, ты сделала все что могла, - ворчливо сказала девчонка. – И не смей плакать. Мы и так все здесь в слезах и соплях.

- Слушай, я долго держалась. Дай мне хоть пять минут. Я больше не могу.

- Да, держалась, как же, - пробормотала Валери. - На тебя было страшно смотреть. Надеюсь, когда я умру, Майкл будет так же выглядеть на моих похоронах.

- Что ты несешь, идиотка! – Катрин обхватила девчонку.

Они плакали вместе, потом Катрин вытерла рукавом халата лицо девочки, высморкалась сама:

- И правда, хватит, Валери. Папа был бы недоволен. К тому же, у нас завтра будет много дел. Тетя Маргарет спит?

- Когда я выходила, у нее горел свет. Подожди, Катрин, посиди со мной. Мы все равно не заснем. Расскажи, как  умер папа. 

- Прости, мне пока на эту тему говорить трудно. Да ты и так все знаешь.

- Расскажи то, чего я не знаю, - требовательно сказала девочка. – Я взрослая, и мне нужно знать. Давай, говори. Я не верю, что папа так нелепо мог умереть.

- Он не умер, - поправила Катрин. – Погиб. Как мужчина. В бою.

- Ну? – Валери тряхнула мачеху за рукав. – Дальше.