В тени Канченджанги

— Этот нахал еще даст ему пинка, — спокойно произнес Вальдек, когда Мацек удалился. Развязность и пренебрежительный тон, с каким он говорил о горах, словно они не представляли для него никаких трудностей, будили в нас чувство протеста. В его высказываниях слишком часто проскальзывало презрение к «старикам», по его мнению слишком осторожным, мелочно-предусмотрительным, лишённым воображения.

Не прошло и четверти часа, как с очередным визитом явился Рубикек. И он не находил себе места.

— Привет, ребята. Как дела? — весело приветствовал он нас. Потом спросил, точно так же как Войтек:

— Почему не пошли мореной?

Мы понимающе переглянулись. Приходится это растолковывать каждому. Вальдек спокойно объяснил, но Рубинек не казался убежденным.

После общего ужина мы рано укрылись в палатке. Медлен но подступавшая усталость сморила нас окончательно. Завтра мы никуда не идем, однако нам предстоит снова заняться укладкой снаряжения и продуктов, горы которых, прикрытые брезентом, возвышались на территории базового лагеря.

Мы лежали в спальных мешках. Вальдек что-то скрупулезно подсчитывал при свете налобного фонаря, когда стали вспыхивать зарницы и начало погромыхивать. Явно надвигалась буря.

Палатки залило белым, холодным светом, громовые раскаты грохотали прямо над нами. Сквозь палаточное оконце видно было, как покрытые снегом склоны долины озаряются резкими вспышками молний. Темные контуры гор, омытые огнем, казались еще могущественнее и грознее, а потом растворялись во тьме. Далеко на горизонте через каждые десять — пятнадцать секунд светлело как днем. Мы лежали молча, а рядом с нами прокатывались целые каскады низких, мрачных звуков. Потом всё начало затихать, а когда гроза отдалилась, мы постепенно уловили усиливающийся шелест падающего снега.

26 апреля

Утром, когда я проснулся, Юзек и Весек спали как убитые, но Вальдека в палатке уже не было. Из соседней «турни» доносилось певучее бормотание молящегося Джепы. Лагерь был окутан легкой, освежающей утренней дымкой, палатки покрывала белая корка льда. Пожалуй, вчера шел дождь? На стенке крохотной палатки, где обитал Анджей Струмилло, кто-то успел крупно выцарапать на ледяной глазури: «Струмилло». Пан Анджей в своей тирольской шапочке шнуровал ботинки.

— Пан Марек, уходим, — весело сообщил мне он.

— Вы сегодня спускаетесь в Гхунзу?

— Нет, отправляемся вверх.

Сегодня впервые из базового лагеря уходили в поход новички: Анджей Петрашек, Мацей Пентковский, Анджей Струмилло, а с ними скорее всего Вальдек.

— Мокрые вещи лучше всего сушить на себе! — пояснил мне Вальдек, когда я выразил удивление, что он отправляется в путь, не успев обсохнуть после вчерашнего.

Часом позже с двумя длинными еловыми мачтами отправились Вангчу и Джепа. Следовательно, мы все-таки будем наводить мосты!

Весь день мы провели в лагере. Соболь сортировал снаряжение, мы укладывали продукты в палатке-складе. Поставленные горизонтально бочки мы заполняли продуктами, и к тому же в большом количестве. Их было столько, что я не представлял себе, когда мы успеем с ними покончить. Но зрелище это ласкало взгляд, оно наполняло меня, хотя я вовсе не обжора, блаженным чувством безопасности: с барашком и яком покончено, покончено с желудочными заболеваниями!

Рубинек суетился около кухни. Он поставил себе целью сделать приличную топку с трубой, так, чтобы сидевшие на кухне не задыхались от дыма.

После обеда всех охватила лихорадка писания писем. Завтра утром Струмилло спускается в Гхунзу: он возвращается на родину. У нас редкая возможность послать с ним весточку домой.

Парни вернулись вечером. Запорошенные снегом, они отогревались чаем. Вальдек был лаконичен, но чувствовалось, что дела у них пошли не лучше, чем вчера. Только когда мы сидели в палатке, он коротко рассказал нам о минувшем дне.

— Скверно! Глубокий снег, множество трещин, но даже там, где их нет, шерпы с багажом увязнут в снегу. Завтра необходимо перекопать самые тяжёлые участки, а выше вырубить надежные ступени на обрывистых снежных склонах и на обледенелых мерах.

— Как?! Большие снежные пространства, а ты спокойно говоришь — перекопать!

— Ничего не поделаешь, — повторил он. — Возьмите саперные лопатки. Где копать, об этом мне вам говорить не нужно. Сами увидите, где нам пришлось повозиться.

27 апреля

Из базового лагеря мы вышли втроем: Юзек, Весек и я.

Распрощавшись с Анджеем Струмилло, двинулись через ледник. Свежий снег на камнях сверкал на солнце. Было безоблачно. На небе постепенно истаивал светлый рожок месяца. От ледника еще тянуло холодом. Мы бодро, без задержек продвигались к снежным ловушкам, в которых вчера увязла группа Вальдека. Перед нами белела устрашающе могучая стена Кангбахена. Царила тишина, нарушаемая только скрипом ботинок и хрустом лопающихся под ногами скользких ледяных пластинок в крохотных лужицах. Мы постепенно согревались и от быстрого марша, и от солнца, которое повисло над долиной. На душе было легко и радостно. Но время шло, и постепенно становилось нестерпимо жарко.