В тени Канченджанги

Отправились они утром. Сначала группа Петра, потом Вальдек, Шимек, Соболь, Доктор и Мацек. Увиделись мы с ними только к концу дня. Они поочередно возвращались, утомленные, мокрые, со следами солнечных ожогов на лицах. Шаман и Доктор сразу проследовали в палатку. Мацек так вымотался, что, не сказав ни единого слова, влез в «рондо».

—Ну и досталось ему от этого «нахала», — констатировал Вальдек. — Мы побывали только на высоте 5300 метров. Погода скверная, непрерывный снегопад, мгла и вдобавок влажно. Мы разметили остаток пути до снеговика. Когда добрались туда, тройка Петра находилась несколько выше, но они тотчас вернулись. Сошли на площадку возле снежной бабы и спокойно начали готовиться к ночлегу. Разбили две палатки.

— Итак, мы имеем второй лагерь I, — изрек Юзек.

— Похоже, что так. — Вальдек был явно недоволен.

Все наши усилия последних дней сосредоточивались на том, чтобы пробиться к установленной группой Вальдека палатке и там, у самого плато, разбить лагерь I. А место на терраске находилось часах в четырех нормального марша от базы. Явно слишком близко: лагерь всегда закладывается с расчетом почти на дневной переход. Мы отправились спать в скверном настроении.

Палатка становится уютным домом, если у ее обитателей хорошее настроение. Сегодня же она показалась мне сырой, мрачной, неприветливой. Щелкая зубами от холода, мы молча залезали в спальные мешки.

— Вальдек, мы завтра выходим? — еще раз удостоверился я.

— Да, но с тяжелым грузом — со снаряжением для лагеря Петра, а потом двинемся выше, продолжим маркировку дороги.

Я проснулся глубокой ночью. Рядом мерно дышали мои коллеги. Почему же мне не спится? Ответ пришел быстрее, чем я предполагал. Ужасная боль глубоко в животе и неожиданные спазмы, от которых мой рот заполнился отвратительной, горькой жидкостью. Я моментально выскочил из спального мешка. Ощупью, торопливо распустил узел рукава палатки и босиком выбежал на обжигающий ступни снег. Я стал на колени, низко опустив голову, у меня началась рвота. Едва живой от слабости, я еще долго вдыхал морозный воздух, постепенно все во мне успокаивалось. Из палатки до меня донесся встревоженный голос Вальдека:

— Марек, тебе плохо?

Я взял себя в руки и ответил как можно спокойнее:

— Нет, с чего ты взял? Пустяки!

«Слышал он или нет?» — билась в голове мысль. Теперь главное было не то, что происходит со мной, а сумею ли я скрыть свое недомогание?

29 апреля

Утром меня мучила головная боль, я был слаб, как муха. Ребята спали, я тихо выбрался из палатки. База еще не успела проснуться, только из кухни тянулся дымок от разведенного огня. Шерпы готовили завтрак к сегодняшнему выходу. Было холодно. Но небо красивое, без единой тучки, похоже, что погода установится. Только с ребра Кангбахена вздымались белые плюмажи снега. Там господствует ветер. Я украдкой принялся уничтожать следы ночного происшествия. Перебрасывая камни, разбудил парней.

Рюкзаки мы уложили еще с вечера. Большой для каждого из нас (в том числе и для шерпов) заготовил почти двадцатикилограммовую ношу — снаряжение и продукты. Вместе с нами впервые следовали наши гималайские «тигры»: Джепа, Пасанг Дава и Вангчу.

Вальдек, всегда уделявший большое внимание вопросам безопасности, разделил нас на три смешанные группы: мы не знали, как шерпы передвигаются по леднику. Они, правда, принимали участие в гималайских экспедициях (это значилось в их удостоверениях), но лучше проверить их самочувствие, их возможности, а пока что пользоваться верёвкой.

В двадцать минут восьмого мы вышли в путь. Хотя еще рано, но тепло, а из-за Рамтанга уже выглядывает золотистое солнце, предвещая зной. Мы двигались медленно, не в связке, сильно согнувшись под тяжестью рюкзаков. Предстоит еще разойтись, разогреться. Я держался в хвосте колонны, занятый своими ощущениями. Я был явно не в форме.

Через ледник мне приходилось идти уже в пятый раз, но все казалось другим, неведомым, хотя подсознательно я и угадывал нечто знакомое. Ледник живет и постоянно меняет свою конфигурацию: возникают новые трещины, обрушиваются ледовые глыбы, исчезают провалы. Сегодня ледник был беленький, словно бы новый, будто на него не ступала еще нога человека. Может, мы шли несколько другим путем?

Позади нас остались Шимек и Вангчу. Шаман намеревался немного поснимать, а на обратном пути вместе с Вангчу подровнять бугры, поправить вешки на леднике. Наша группа напоминала гусеницу, которая то сжималась, то растягивалась. Но головку ее неизменно составляли Гардас и двое шерпов. Время шло, солнце лупило по нашим головам, постепенно оживали ручейки в ледовых желобах. Мы пере двигались молча, погруженные в себя, каждый по-своему ощущая атмосферу пробуждающегося ледника. Взгляд все время упирался в ледяные трещины, где обзор заслоняли километровые скаты и стенки. Гардас, а вслед за ним шерпы исчезли из нашего поля зрения.

— Он не должен отрываться от нас, — беспокоился Вальдек.