В тени кукловода

– Ты знаешь, что. – Луциус широко улыбнулся, а на дне его зрачков заплясало дикое безумное пламя.

Никогда прежде я не видела его таким… таким… Таким вне человеческих эмоций, что ли. Вспомнилась моя первая встреча с Тиционом. Тогда я ощутила нечто подобное. Что напротив меня стоит некое существо, лишь по прихоти и забавы ради примерившее обычный облик, а в действительности нечто абсолютно чуждое нам.

Это не просто пугало. Вид нового Луциуса одновременно и притягивал, и отталкивал меня.

– Ты не сделаешь этого! – Тицион не выдержал и сорвался на тонкий визг. – Нет, Вашарий, Дольшер! Прошу вас! Что угодно – но не это!

Дольшер отвернулся. Уставился в окно, закрытое плотными бархатными гардинами, мрачно играя желваками.

А вот Вашарий, напротив, подался вперед, с жадным нетерпением наблюдая за действиями Луциуса. На его губах застыла жестокая усмешка, темные глаза стали почти черными из-за неестественно расширенных зрачков.

Дариэль, все это время не обращающий на меня особого внимания, вдруг обернулся. Посмотрел на меня, с какой-то странной выжидательностью вскинув бровь. Как будто пытался сказать без слов – мол, полюбуйся на твоего мужа. Ты уверена, что он по-прежнему человек?

Луциус ничего больше не делал. Он стоял и смотрел на короля все с той же широкой доброжелательной улыбкой.

И Тицион вдруг закричал. Запрокинул голову к потолку и завыл на одной ноте с отчаянной тоской. Вой становился все выше и выше, пока Тицион не сорвал горло. Но и тогда он не замолчал. Захрипел, забулькал, выплевывая в воздух все новые и новые порции пенной слюны, окрашенной в розовое.

Дариэль продолжал смотреть на меня. И я не выдержала. Осознала, что еще немного – и сама закричу во весь голос, зайдусь в истерике, разбивая голову и руки в кровь об пол. В общем – сделаю что-нибудь страшное, лишь бы не видеть больше этой жуткой картины.

– П-простите, – пробормотала я и рванула к дверям.

Больше всего на свете я боялась, что меня остановят. Что у самого порога схватят за плечо, принуждая остаться до конца чудовищного представления.

Да, Тицион заслужил наказания. Но не такого. Понятия не имею, что делал сейчас с ним Луциус. Одно очевидно: это было гораздо хуже самой мучительной и долгой смерти.

Но, хвала Иракше, никто не сделал никакой попытки меня перехватить. Я беспрепятственно выскользнула в коридор. И тут последние остатки самообладания окончательно покинули меня. Ноги ослабели, колени словно превратились в горячий кисель. Я медленно сползла по стене, усевшись прямо на пол.

Почти сразу дверь скрипнула, открывшись вновь, и я напряженно выпрямилась, ожидая, что меня заставят вернуться. Но увидела Дариэля – и с нескрываемым облегчением вздохнула. Очевидно, что ему и самому донельзя противно было присутствовать в кабинете.

Дариэль, ни слова не говоря, подошел ко мне и медленно опустился рядом, скрестив длинные ноги перед собой.

– Что там происходит? – первой не выдержала я. – Что Луциус делает с Тиционом?

– А ты разве не поняла? – Дариэль устало посмотрел на меня.

Я смущенно пожала плечами. Конечно, свои догадки у меня были, но мне не хотелось бы их озвучивать.

– Ты же слышала, что Тицион должен остаться на престоле, иначе начнется смута, – пояснил Дариэль. – Понятное дело, Вашарию и Дольшеру нужны гарантии, что Тицион будет выполнять все их указания. Даже без силы игрока он останется королем, то есть, сохранит власть. Остальные-то не в курсе, что сегодня случилось. Поэтому Луциус делает так, чтобы у Тициона и мысли не осталось о возможном сопротивлении.

– Не поняла, – честно призналась я. – Как такое возможно?

– Он выжигает у Тициона всю волю, – негромко сказал Дариэль. – Делает из него самую настоящую куклу. Без собственных мыслей, идей, планов. Окружающие, конечно, почувствуют неладное. Но подозрения так и останутся подозрениями. А скорее всего, все спишут на возраст. Некоторые бедолаги в старости вообще утрачивают разум.

Я тяжело вздохнула. Опустила голову, уставившись на свои руки, которые мелко подрагивали от волнения.

Почему мне так жалко Тициона? Он покрывал убийц моей семьи, чуть не прикончил меня. Наверняка за его душой множество и более серьезных грехов. Но по какой-то неведомой причине я понимала, что происходящее за закрытыми дверями королевского кабинета – неправильно.

– Значит, эта игра закончилась победой Луциуса, – медленно протянула я. Взглянула на помрачневшего после этих слов Дариэля и спросила: – Почему ты перешел на его сторону? Ты ведь поддерживал Тициона.