В тени молнии

Идриан взял у нее трубу, поднес ее к здоровому глазу и стал смотреть туда, куда указывала Полукрылка. Он увидел клочок земли, заросший колючими кустами, из которых торчали старые, давно заброшенные оливы. Рука человека не касалась их лет сто, а может, и больше. В общем, смотреть было не на что: пехотинец, может, и пробрался бы сквозь это колючее месиво, но всадник с конем – вряд ли.

– Там должны быть наши разведчики, – сказал Тадеас.

Идриан протянул ему трубу. Майор тоже взглянул сначала на оливы, а потом стал рассматривать окружающие холмы.

– Вообще-то, их должно быть куда больше, чем я сейчас вижу, – добавил он.

Идриан посмотрел на запад. Было около шести вечера, а солнце уже почти село – зима. Скоро совсем стемнеет и похолодает. Напряжение завязало его внутренности ледяным узлом.

– Керите делает свой ход?

– Хрен ее знает, – ответил Тадеас. – Если даже так, не нам следует задаваться этим вопросом. Сотни разведчиков Ставри обязаны прочесывать эти холмы, чтобы держать нас в курсе. Керите не должна даже чихнуть без нашего ведома.

– И что они сообщали в последний раз? – спросила Полукрылка, нервно заломив руки.

Артиллерийские офицеры принадлежали к странной породе, до конца не изученной Идрианом: их не пугали ни грохот разрывов, ни огромные куски железа, рассекавшие воздух над ними с диким свистом и воем, зато малейшее изменение планов вызывало у них чуть ли не истерику. Правда, Идриан знал, сколько труда и времени нужно для подготовки к бою всего одной батареи, и не винил их в этом.

– В последний раз, – сказал Тадеас, рассматривая в подзорную трубу далекий горизонт, – они сообщали, что Керите разбила лагерь и ведет учения. Это было около полудня. С тех пор не поступало никаких известий, и о перемене ее планов нам ничего не известно.

Глазница Идриана невыносимо зудела. Конечно, Полукрылке мог померещиться драгун в роще; но если это действительно был разведчик грентцев, Керите, возможно, стояла всего в паре миль от них, готовясь напасть на них прямо на рассвете. Так поступил бы любой нормальный главнокомандующий. Но в том-то и беда, что Керите не была нормальным главнокомандующим.

– Дай-ка мне эту штуку, – сказал Идриан, взял трубу у Тадеаса, снова навел ее на рощицу и стал медленно опускать.

Кровь застыла у него в жилах: женщина в черной оссанской форме, почти неразличимая в высокой траве, ползла вниз по склону. Трава за ней была примята и явно испачкана кровью. Ошибки быть не могло.

– Полукрылка, зови назад расчеты.

– В чем дело? – спросил Тадеас.

Идриан вернул ему трубу.

– Посмотри на склон того холма, где роща. Керите, стекло ей в ноздри, убирает наших разведчиков. – Он сорвался с места, едва успев закончить. – Брейлир! – взревел он. – Доспехи! Я…

Он замер, уловив краем глаза какое-то движение, обернулся и увидел, как целая рота драгун появилась из-за деревьев и грохочущей лавиной понеслась вниз по холму, прямо на их позицию.

Тадеас уже выкрикивал команды, срывая голос:

– Бейте тревогу! Керите наступает! Бойцы, все по местам!

Драгуны скатились с холма, во весь опор проскакали через долину и атаковали батарею с фланга раньше, чем бойцы Тадеаса вернулись на свои места. Идриан надел только половину доспехов, а Брейлир еще возился с пряжками, когда громыхнула первая мина. Скоро Идриан насчитал еще четыре разрыва. Грохот мешался с леденящим кровь ржанием лошадей; началась беспорядочная перестрелка. Когда Идриан вбежал в блиндаж Тадеаса у батареи, на склоне под ней уже лежали по меньшей мере полсотни драгун, убитых или раненых. Остальные поджав хвост отступили за пределы досягаемости мушкетов железнорогих.

Драгуны действительно оказались грентскими, в оранжево-белой форме. Значит, Керите велела своим нанимателям сделать за нее грязную работу.

Торжествовавший Идриан мгновенно скис, когда понял, что, если бы не мины, драгуны, скорее всего, захватили бы вершину холма прежде, чем оссанцы дали бы им отпор. Это был мастерский заход с фланга. Оборону Мики можно было бы считать удачной во всех отношениях, если бы не то обстоятельство, что пехота теперь хлынула на запад, в обход их холма. Причем те, кто противостоял теперь железнорогим, были одеты в оранжево-белую форму грентцев, а противоположный фланг оссанцев атаковали Селезни Керите под сине-зеленым флагом.

Идриан поискал глазами Брейлира. Молодой оружейник спешил к нему с его щитом из хаммергласа и коротким мечом.

– Ты, – сказал ему Идриан, – еще не видел открытого боя. Держи меня в поле зрения, но, если я вырвусь из строя, не иди за мной. Это не городской бой, здесь не надо ходить за мной по пятам и прикрывать мне спину. Оставайся с Тадеасом. Приготовь бинты и дополнительный курглас на случай, если мне придется отступать.

– Слушаюсь, сэр!

– Ладно. Не умирай. Ты начинаешь мне нравиться.

Идриан вынул из кармана кусочек воска, разломил его пополам и протянул половинку Брейлиру. Внизу забили тревогу оссанцы, бойцы расталкивали друг друга, чтобы добраться до своих позиций, тачки с годгласом отправлялись за линию фронта, где готовились к бою гласдансеры.