В тени молнии

– Тогда зачем ты говоришь мне?

– Потому что генерал Граппо дал мне особое задание – всегда быть начеку. Он не хочет, чтобы с ним случилось то же, что с генералом Ставри.

Идриан все еще переживал из-за того, что ему придется провести всю ночь в парадной форме с дурацким жестким воротником.

– Генерал уехал в Оссу, вернется поздно вечером, да и убийц внутри форта нет. Так что вольно, солдат.

– Э-э-э… сэр. По-моему, убийца уже здесь.

Идриан глянул на себя в зеркало и снова поправил воротник.

И вдруг до него дошло, что именно сказала сейчас Пискля. Он резко повернулся к ней; волоски на его шее встали дыбом. Идриан посмотрел на нее уже не рассеянно, увидел страх в ее глазах и понял, что она не шутит. В следующую секунду он уже мчался по пустому коридору, на ходу продевая в ухо кусочки годгласа. Пискля бежала за ним вприпрыжку, стараясь не отставать, и тихо рассказывала о том, что видела.

– Он один, – объясняла она, – сидит на крыше, над кабинетом командующего. – Не случайно это произошло именно в тот вечер, когда офицеры собирались на ужин к коменданту. Пискля продолжила: – Я проверила, все наши гласдансеры на месте. Значит, этот чужой. Я не знаю, как он туда попал. Я не чувствовала его приближения. Он как будто возник из воздуха.

Идриан искоса глянул на свою спутницу:

– Ты уверена, что это тот самый?

– Да, сэр.

Во всех отчетах об истреблении штаба Ставри, которые читал Идриан, говорилось, что убийство совершил отряд, насчитывавший не менее шести гласдансеров. Будь их меньше, они не смогли бы действовать так точно и стремительно. Но в клубе «Задиры Бингема» было куда больше народу, чем здесь.

– Он знает, что ты его заметила?

– У меня очень небольшой магический талант, так что меня трудно почувствовать. Вот почему мне удавалось так долго держать это в секрете. Чужак либо не знает, что я здесь, либо думает, что я его не вижу. Магическое чувство похоже на зрение. Если хочешь увидеть что-нибудь, надо открыть глаза, а тут, чтобы ощутить присутствие другого мага, надо, так сказать, напрячь свое магическое зрение. – Она испуганно замолкла. – Мне надо было сразу же поднять тревогу?

– Нет, ты бы его спугнула. Ты правильно сделала, что пришла ко мне. Насколько он силен?

– Очень силен. В ночи напоминает маяк, сэр. Если бы у нас в форте были военные гласдансеры, они бы почувствовали его, даже не глядя в ту сторону.

Идриан не знал, стоит ли поднимать тревогу. Один гласдансер не выберется живым из форта, но если он обрек себя на смерть, то может прикончить Тадеаса, Мику, Вэлиента, вообще всех офицеров раньше, чем кто-либо предпримет ответные действия. Идриан понимал, что должен поменяться с гласдансером ролями – устроить засаду на него, пока он подкарауливает их. Но тогда тревогу поднимать нельзя, наоборот, надо вести себя как можно тише, чтобы враг ничего не заподозрил. Идриан повернулся к Пискле:

– Все знают, что Демир в Оссе?

– Нет, сэр. Вообще никто не знает. Он хотел сохранить это в тайне, на случай если в форте есть шпион. Даже командир гарнизона ждет его к себе на ужин.

Тогда все ясно. Этот гласдансер на крыше, скорее всего, самоубийца, которому поручили уничтожить не кучку офицеров среднего звена, а самого Демира. Вероятно, лазутчик проник в форт недавно и поймет, что Демира здесь нет, лишь когда тот не явится на ужин. Тогда он либо нападет на других офицеров, либо будет прятаться, чтобы позже ускользнуть. Но Идриан не позволит ему сделать это. Он вошел в комнату Брейлира, где лежало его снаряжение, ожидавшее полировки, и взял меч и щит.

– Ладно. Сейчас я с ним разберусь. А ты предупреди Тадеаса, но только по-тихому. Пусть не поднимает тревогу. От загнанного в угол, отчаявшегося гласдансера может быть больше вреда, чем от слишком уверенного в себе.

Пискля побежала к главному выходу из казармы, а Идриан выскользнул в боковую дверь и пошел, держась вплотную к стене, чтобы его не было видно с крыши комендантского дома. Он шагал, не поднимая головы, а если кто-нибудь бросал на него любопытный взгляд – таких было немало, – подносил палец к губам. В форте было полно пехотинцев и кавалеристов, и все они собирались весело провести время с благословения генерала Граппо. Если гласдансер запаникует, он перебьет много народу, прежде чем с ним справятся.

Идриан дошел до конца столовой: там была ржавая лестница, ведущая на крышу. Повесив щит за спину, он забрался наверх и сразу присел в темноте. Убедившись, что его не заметили, он поспешил вперед по шиферным плиткам. Еще два этажа он одолел на цыпочках, пригнувшись так, чтобы никто не увидел и не окликнул его со двора.