В тени молнии

Покинув свои рабочие места, они с Аксио вышли во внутренний двор, где отдыхали десятки заключенных из разных цехов. Воздух словно загустел от дыма печей; солнце уже заходило, и свет был тусклым. Но оказаться вдали от жары было приятно.

Тесса села на землю прямо у выхода и, тихо ругаясь, стала разминать плечи. Аксио уселся рядом с ней, поднял голову и начал разглядывать охранников на стенах. Тесса знала, что должна заняться тем же самым, но ей был нужен отдых. Пусть Аксио смотрит. Неужели прошел всего день? Казалось, что пролетела целая неделя. Тесса невольно спрашивала себя, как долго работают здесь остальные. Месяцы? Годы? Как им удается каждый день делать одно и то же так долго?

Во дворе стоял гул приглушенных разговоров, дым от горящих дров мешался с табачным: заключенные выпрашивали сигареты у охранников или рабочих. У двоих были книги, и они крепко вцеплялись в них всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо. Ни газет, ни других развлечений не было. Кто-то, похоже, заговорил о палочном бое между охранниками в выходные.

Расчеловечивание. Слово вертелось у нее на языке, будто она собиралась выплюнуть его в суде. Неужели все тюрьмы таковы? Заслуживает ли хоть кто-то такого обращения? Тесса не знала, что совершили ее коллеги-стеклоделы, чтобы попасть сюда, – может, они действительно убивали и грабили людей, а может, им, как и ей, просто не повезло: в войне Оссы и Грента они оказались на стороне побежденных.

– У боковых ворот, – прошептал Аксио, – только один охранник. Через тот вход привозят дрова, а мы можем использовать его для побега.

Тесса поглядела в ту сторону, но сразу поняла, что двустворчатые ворота прекрасно просматриваются из любой точки двора. Нужно было, чтобы все охранники разом отвлеклись или ослепли. Но тогда, подумала Тесса, с тем же успехом можно бежать и через главные ворота.

– Наметанный у тебя глаз, – сказала она своему помощнику. – Продолжай следить за охранниками, но незаметно для них.

Она одарила парня быстрой ободряющей улыбкой. Тот кивнул в ответ, вздернув подбородок. Аксио больше не плакал и старался держаться – то ли ради нее, то ли ради самого себя.

Тесса наблюдала за тем, как одна работница – молодая, высокая и жилистая, всего на несколько лет старше ее, с коротко стриженными каштановыми волосами и со светлой пурнийской кожей – толкает тяжелую тачку с дровами по неровному булыжнику двора. Никто не обращал внимания на то, как женщина борется с грузом. Вдруг левое колесо провалилось между двумя булыжниками и застряло. Работница потянула тачку на себя, нахмурилась, налегла на рукоять грудью. Тачка не двигалась.

Текли минуты. Работница обошла тачку кругом, снова попыталась вытолкнуть ее – безрезультатно – и куда-то ушла. Через пару минут она вернулась вся красная, бормоча что-то себе под нос. К тому времени многие уже увидели, что случилось, и заключенные исподтишка наблюдали за ее мучениями. Три охранника, посмеиваясь, смотрели вниз со стены.

На помощь никто не спешил.

Тогда работница решила подлезть под тачку и, поднажав плечом, сдвинуть непокорное колесо с места. Тесса, как и почти все во дворе, следила за тем, как молодая женщина, кряхтя от натуги, толкает тачку плечом. Наконец застрявшее колесо высвободилось и скользнуло вперед. Тесса хорошо видела, что происходит, и сморщилась, точно от боли, когда колесо прокатилось по круглому булыжнику и съехало с него на руку работницы. Та тихо охнула. Глаза ее расширились, лицо исказилось. Не издав больше ни звука, женщина отчаянно навалилась на тачку плечом, чтобы приподнять ее.

Тесса огляделась. Все видели, что случилось. Десятки заключенных, пять или шесть охранников. Многие открыто смеялись. Тесса презрительно фыркнула и поднялась на ноги.

– Не смешно, когда люди получают травмы на производстве! – рявкнула она, обращаясь к старику, который хихикал неподалеку, и поспешила к тачке с дровами. – Аксио, помоги!

Вместе они забрались под тачку и приподняли колесо. Работница, задыхаясь от боли, прижала руку к животу и заскулила тихо и жалобно, а когда Тесса подошла к ней, отвернулась.

– Кто-нибудь должен взглянуть на твою руку, – твердо сказала Тесса. – Покажи мне.

Женщина помотала головой в знак отрицания, но Тесса сделала вид, что ничего не заметила, и вытянула свою руку. Раненая кисть легла ей в ладонь. Выглядела она не то чтобы ужасно: указательный палец покраснел и распух, на нем виднелись две глубокие вмятины. Женщина пыталась сохранять спокойствие, но Тесса видела боль в ее глазах. Она осторожно коснулась подушечек у основания каждого пальца, внимательно наблюдая за тем, как ведет себя работница.

– Я потеряю руку, – прошептала та.

– Как тебя зовут? – спросила Тесса.

– Пари.

– Пари, ты не потеряешь руку. Колесо упало на один палец. Он сломан, но один день с кургласом, и палец будет как новый.

– Я не могу провести в лазарете весь день.

Работница дрожала от боли, хотя и старалась этого не показывать. Тесса встречала множество таких работников и помощниц, как эта, – людей из тех слоев общества, где любое проявление слабости могло дорого им стоить.