В тени монастыря (СИ)

С другой стороны, парень не мог отделаться от ощущения, что просмотрел историю не столько победы, сколько смерти и пыток. Будто бы это и было предметом гордости - посмотрите, дескать, как много народа убито и искалечено. В старых же книгах, к которым он привык у Орейлии, обычно гордились убитыми со стороны противника. Возможно, это и было необходимо - показать, насколько ужасны, злы, отвратительны были бесы. Когда эти бледные, покрытые шерстью фигуры впервые появились на сцене, он едва ли не узнал их - и его передернуло от отвращения. И, конечно же, победа над бесовскими ордами была настоящим подвигом. Да, безусловно была.

И Церковь теперь казалось уже не такой плохой - еще бы, ведь именно она сплотила народы востока Сегая для отражения демонического нашествия. И не такими уж и страшными были порядки Империи по сравнению с убийствами и пытками, которые без всяких причин чинили бесы. По сравнению с ними вообще все было не таким уж и страшным. Может быть, в этом и было их предназначение... Но нет, что за глупости. Конечно же, бесы - исчадие зла, и победа над ними - колоссальное достижение Империи и Церкви!

Ярин уже вышел из театра. Он был погружен в свои мысли и переживания, и чуть не врезался в толпу. Оглянувшись по сторонам и с трудом сообразив, где находится, парень понял, что налетел на очередь, вылезшую из центрального магазина и змеящуюся по улице. Все лето очереди, казалось, росли и росли: весной, когда Ярин только приехал в Назимку, даже самая длинная из них умещалась в здании магазина, но теперь уже не вызывали удивления даже несколько десятков выстроившихся перед дверями лавки потомков героев.

Да, вне театра имперцы выглядели совсем по-другому. Победители перемещались из спальных загонов общежитий на свои рабочие места в цехах, где с утра до ночи выполняли грубую, унизительную, однообразную работу. Они проводили все свободное время в очередях, покорно ожидая своей пайки, своей пары носков, своего куска мыла. Суетливые, неприметные, постоянно спешащие - понятное дело, не в битву и не на подвиг, а за колбасой и штанами, - в одинаковой одежде, с одинаковыми прическами и, казалось, одинаковыми лицами, они растеряли всю свою силу, все свое волшебство, даже если и обладали им когда-то. Если Церковь вдохнула в них силы для подобной героической победы - то куда же они ушли? Как они докатились до этого?

Как он докатился до этого?

Он был точно таким же Имперцем, как и все остальные - просто потерявшим память и наслушавшимся сверх всякой меры старых рассказов. Он жил вместе со всеми, той же жизнью, и первой его мыслью при виде очереди, была "надо бы встать". И неважно, за чем стояли: за мылом, за табаком или за детскими сапогами - если бы даже продаваемый дефицит оказался не нужен, его можно было обменять на что-нибудь другое.

Где же оно, то волшебство, что некогда вдохнуло в род человеческий столько сил и огня?

Вдруг Ярину почудилось, будто кто-то тронул его за плечо. Он обернулся. Рядом никого не было, кроме... Тария, легендарного героя Северной войны. Мраморное изваяние бородатого воина, в одиночку душившего морского змея, смотрело на него каменными глазами. Ярин встретил его взгляд, огляделся по сторонам, потом посмотрел вниз, на мостовую, которая уже два века лежала на месте бывших болот и лесов. Он снова поднял взор и, будто в первый раз, увидел дома, росшие из мостовой так, как раньше росли из земли горы и деревья, увидел светящиеся окна квартир там, где раньше были лишь дупла и пещеры. Этот город не появился из ниоткуда, он был отвоеван у леса и у варварства во время Северной Войны. И сделали это люди.

Внезапно, Ярин понял все. Не Империя и не Церковь сокрушили демонов. И уж тем более эта заслуга не принадлежала тщедушному усатому выходцу из Загорья, гоблину Тарешьяку. Это сделала человеческая раса, чей героизм в свое время вырвал северные земли из плена запустения и дикости, возвел здесь дома и проложил железные дороги. Испокон веков, всегда люди были героями.

Всегда. Пока не пожили в Империи.

Глава 8. Милость Сегая