В тени монастыря (СИ)

– Не объясняй, все хорошо.

– Ну просто ты… ну понимаешь, ты, как бы… староват для меня, – Ярин удивленно уставился на Илку, но потом кивнул. Ему было что-то около двадцати, возможно, чуть больше – он не помнил о себе даже этого! – но Илка, недавно справившая свое шестнадцатилетие, несомненно, считала, что ему уже пора собираться на кладбище. Девушка, между тем продолжала:

– Да и вообще, я не хочу замуж, у плиты торчать да детей нянчить. Я хочу чего-то большего, сочинять и рассказывать истории, играть музыку, или путешествовать… А лучше все вместе, знаешь, как странствующие барды?

– Илка, да все нормально, честно. Я и сам не хочу на тебе женится.

– Правда? – Илка вздохнула с облегчением, но потом нахмурила брови:

– А почему? Я некрасивая? Я тебе не нравлюсь?

– Ты очень красивая, – ответил парень, ничуть не покривив душой. Илка была, может быть, чуть полнее, чем нравилось Ярину, и в ней все еще оставалось немного подростковой неловкости, но ее лицо было симпатичным, добрым и милым, внушающим самую искреннюю симпатию. Когда-нибудь она будет настоящей красавицей.

– И ты мне нравишься, но только как сестра, – которой у меня никогда не было… А может, и была? Или брат? – Просто я… Я не знаю, мне кажется, будто есть кто-то, кого я потерял недавно, и кто все еще ждет меня… Будто мы были с ней вместе, но потом нас разлучили.

– Тебе кажется? Как ты можешь не помнить, что тебя с кем-то разлучили? – наморщила лобик Илка.

Ярин посмотрел на Илку, в ее большие, наивные, и такие добрые глаза, и… рассказал ей все: про неожиданное пробуждение в доме Орейлии, про до сих пор не вернувшуюся к нему память, про необычный талант к иллюзиям, огню и пару, про неудачную попытку поступить в Академию и случайное избавление от гвардейской службы, про возникающее иногда щемящее чувство одиночества. Он умолчал лишь о странной силе, которая посетила его однажды, по пути в Назимку – это переживание было слишком личным. Илка слушала, раскрыв рот.

– Надо же, совсем как в сказаниях… Я знаю! Ты, наверное, какой-нибудь принц, которого злая королева-мачеха околдовала и бросила в лесу.

– Только не говори никому, хорошо? Это будет нашим секретом.

Илка энергично закивала:

– Конечно-конечно, я понимаю. Это тайна. Только пообещай, что ты, когда станешь принцем, заберешь меня с собой в свою сказочную страну, хорошо?

Ярин, рассмеявшись, пообещал. Какой же она все-таки ребенок, хотя и выглядит временами почти взрослой!

За разговорами они и не заметили, как подошли к домику Орейлии. Ярин постучал в дверь. Потом еще раз, и еще раз. Никто не отвечал. Парень поднес ухо к двери – из дома не доставалось ни звука, ни шороха. Он обошел дом, заглядывая в окна – ни в одном из них не горел свет, не было движения. Сердце ёкнуло у него в груди – все-таки Орейлия была довольно стара, мало ли что… Ярин начал дубасить в дверь, громко, словно пытаясь шумом заглушить растущую внутри тревогу. Дверь, не выдержав напора, открылась наружу – она была не заперта.

Ярин и Илка прошли в дом, в котором царила непривычная тишина – раньше его исправно наполняли стуками, пыхтением и жужжанием многочисленные домашние приспособления. Сейчас все они стояли неподвижными, словно мертвыми. Это было настолько удивительно, что Ярин сразу же прошел на кухню, походя отметив, что в домике царил идеальный порядок, если не обращать внимания на тоненький, но уже заметный слой пыли. Значит, до Орейлии не добрались разбойники или дикие звери – да и не водились они в этих местах. Ярин наскоро осмотрел чудо-колодец, доставляющий воду на кухню. Он не был сломан, – конечно, только не в этом доме! – и не выработал свое топливо. Кто-то просто вытащил из него кубик каменного огня. Что бы ни случилось, у Орейлии хватило времени позаботится о том, чтобы ее детища стояли спокойно, и не сломались от выкипевшей в них воды. У нее – или у кого-то другого.

Парень покликал господина Мырка, но тот и не думал появляться. В хлеву тоже не было ни кур, ни кроликов, клетки стояли открытыми настежь. Может быть, это Алехей приехал за матерью и забрал ее к себе, в город? Но почему, в таком случае, она оставила здесь все свои вещи? Ярин проверил стоящий в сенях платяной шкаф: и теплые, подбитые мехом зимние валенки, и добротные кожаные ботинки остались дома. Неужели Орейлия потопала в лаптях, пусть даже до ближайшей деревни? Хотя, почему бы и нет – осень только началась, а ушла Орейлия, судя по пыли, пару недель назад. Но чтоб она бросила все свои кухонные машинки? Некоторые из них были уникальны, Ярин никогда не видел ничего подобного в магазинах Назимки – то ли их вовсе не выпускали, то ли ему просто не везло. Просто так взять и оставить все эти сокровища? Это было совсем не похоже на нее. Слишком много труда она в них вложила в свои изобретения, и слишком сильно она ими гордилась.