В тени монастыря (СИ)

– Сначала тебе нужно подождать. Эта Кость, – Илка показала на сидящего человека, подобравшего колени к груди и положившего голову сверху, – означает ожидание, терпение, мудрость… Это мудрец, который сидит и ждет подходящего момента, понимаешь? Дальше, вот это – корабль. Я думаю, тебе нужно будет дождаться корабля и уплыть куда-то. Путешествие не будет простым, видишь? Это – буревестник. Эта птица приносит бури и грозы, и тебе придется пройти сквозь них, а после – найти то, что ты потерял в чащах густого, темного леса. Знай, испытания твои будут суровыми, но и награда велика – не только ты найдешь потерянное, но и ключ к сердцу самого Сегая!

Илка замолчала, и несколько минут они просидели в тишине. Последняя фраза прозвучала… странно. Словно и не маленькая девочка ее произносила. Ярин даже почувствовал… что-то. Холод подземелья, тишина кладбища под полной луной, дрожь стали, прерывающей жизнь… Она всего лишь ребенок, играющий с бабушкиным подарком, а я устал, вот мне и мерещится всякое. Наконец, девочка открыла глаза, вздохнула, и нерешительно, даже испуганно, посмотрела на парня:

– Ну как?

Ярин подавил вздох. Он и сам не знал, чего ожидал от этого предсказания, но ясности оно точно не прибавило.

– Этот темный лес… что это? Это Железный лес? – спросил он.

– Я не знаю, – смущенно ответила Илка, – у бабушки всегда так складно получалось, но Кости не говорят со мной так, как с ней. Хотя сейчас я как будто бы почувствовала что-то… А ты?

– Давай ложиться спать, – Ярин отогнал от себя воспоминание о жутковатом прикосновении холода, – хватит нам на сегодня загадок.

Загадок и впрямь оказалось так много, что они преследовали Ярина всю ночь. В его неспокойных снах был и мудрый человек, больше не сидящий в задумчивой позе, а убегающий от него и уносящий на своих плечах сундук с высовающимися из него Орейлией и господином Мырком, и корабль, прорезающийся сквозь джунгли, и буревестники, невесть отчего огненно-рыжие, кругами парящие над его головой.

Глава 10. Прибой и ветер

– Всем-всем-всем! Сегодня Наместник Бернд выступит перед народом! – тонкие мальчишеские голоса прорезали рассвет, – Всем-всем-всем! Речь Наместника состоится на площади Восстания в два часа пополудни! Всем-всем-всем!

Проснувшись, Алия заморгала. «Всем-всем-всем!» – продолжали надрываться мальчишки, бегающие по площади. Алия уже потянулась за чем-нибудь тяжелым, чтобы заткнуть этот надоедливый будильник, но вспомнила, что она в палатке, и проснулась окончательно.

Рядом раздалось бормотание Иана, и палатку осветило голубоватое свечение, исходившее от созданного его заклинаниями шарика под потолком. Девушка прищурилась: свет был слишком ярким в сумерках раннего, еще толком не наступившего утра. Она обернулась. Иан уже выбирался из своего спального мешка. Несмотря на то что он, как и Алия, наверняка не выспался – посиделки под открытым небом с песнями под гитару продолжались, как правило, глубоко за полночь, – Иан был свежим, с ясными глазами, без единого намека на сонливость. Как ему это удается? – поразилась Алия, ощупывая свое слегка опухшее лицо и с трудом удерживая поднятыми отяжелевшие веки.

– Что-то новенькое, – проговорил Иан, когда девушка посмотрела на него, – наконец-то. Что-то начало происходить.

Иан был заинтересован, но одновременно взволнован, и тревога парня быстро передалось ей. Что-то начало происходить. Но что? Этот вопрос беспокоил всех жителей лагеря, и они возбужденно обсуждали его за завтраком. Лет тридцать назад на улицы вышли отцы и матери тех, кто пытался изгнать Ариана сегодня. В тот раз Империя ответила решительно и не дала восставшим толком окопаться, пустив против них стражу и гвардейцев, вооруженных плетьми и мечами. Не так уж и много крови было пролито, но ее оказалось достаточно, чтобы то поколение больше никогда не посмело открыть рот.