В тени монастыря (СИ)

Что ж, он ничего не мог с этим поделать. Иан надеялся хотя бы предупредить об опасности своих друзей, оставшихся на площади, чтобы они от неожиданности и испуга не влезли в драку со Стражей, или не наделали других глупостей. Его товарищи по Академии Духовности, которые составляли, наверное, половину собравшихся, все равно бы не смогли победить в этой битве, и кончилось бы это судом и тюрьмой. Но ведь борьба не заканчивалась сегодня, и крепкие, проверенные сподвижники нужны на свободе, а не в заточении.

Услышав окрик за спиной, он чертыхнулся. Кажется, предупредить тоже никого не удастся. Он надеялся, что ему удалось изобразить беззаботно гуляющую парочку, но, видимо, придется сдаваться. Тут Алия потянула его за собой, указывая на стоящую посреди годы мусора бочку.

Иан с сомнением посмотрел на нее. Наверное, у нее какие-то свои основания быть непойманной. Гедеон как-то отозвал его в сторону и, нервно оглядываясь по сторонам, предположил, что ее забросили из-за Разлома, чтобы шпионить за протестующими и науськивать их против Империи. Через час после этого Киршт завел его в палатку, задернул полог и драматическим шепотом сообщил, что Алия – наверняка шпионка Ариана, посланная для переписи собравшихся в лагере. Иан не поверил ни тому, ни другому – они не видели того подлинного ужаса и изумления в глазах Алии, когда она смотрела фокусы Штарны, и не говорили с ней достаточно долго, чтобы обнаружить дремучее невежество буквально во всем, непростительное для шпиона с любой стороны Разлома. Она была загадкой, и Иану хотелось ее разгадать.

И не только это, конечно. Иан часто чувствовал себя одиноким – в Щачине было очень мало эльфов, в основном его населяли коренные жители, гномы и пришедшие с востока, из глубин Империи, люди и тролли. А уж лесные эльфы везде в мире, кроме Диволесья, были редкостью – они редко путешествовали, предпочитая не расставаться со своими священными рощами, и почти никогда не переезжали за пределы своих владений вокруг Ларсоли. Конечно, Алия не была чистокровной эльфийкой – слишком уж короткими были ее уши, – но в этих солнечных волосах и зеленых глазах он отчетливо видел эльфийскую кровь. Но решение лезть за ней в бочку он принял, конечно, не из-за этого. Ведь если его сейчас схватят, то не останется никакой возможности предупредить друзей, а так, кто знает… Может быть, по крышам…

Стражник прошел по переулку, потом обратно, и исчез в глубине переулка, оставив их в покое. Пронесло на этот раз. Это напомнило Иану детство, когда он с другими мальчишками воровал яблоки с соседского огорода и спасался бегством от деда Тархта, который, несмотря на старость, мог как следует приложить розгой по спине. Но Алия явно не воспринимала это как игру – Иан почувствовал, как она дрожит, и обнял ее, чтобы успокоить, утешить, но это не помогло. Опять она испугалась ни с того, ни с сего – ведь они не сделали ничего плохого, просто шли по улице, и все, что им угрожало – это неприятный разговор со стражниками, и, может быть, сообщение на работу и пара-тройка часов нудного распекания на соборе. В Академии к этому относились легко, но, возможно, в ее случае все было по-другому? А где, кстати, она работает? Или учится?

Впрочем, сейчас было явно неподходящее время, чтобы это выяснять. Алия все еще дрожала, и он обнял ее крепче, а когда и это не помогло – она словно находилась в трансе и не могла оторваться от дырок в бочке, все еще высматривая сквозь них опасность – он тихонько запел ей на ухо «Песню о Прибое и Ветре». Внезапно, это подействовало, и Алия даже начала тихонько ему подпевать… только почему на Древнем Языке?

А потом… Он даже не сразу понял, что произошло. Иан никогда не ощущал ничего подобного: он как будто на мгновение стал тяжелее, и земля, то есть дно бочки, закачалась под ногами. Как-то сразу ему подурнело, к горлу подступила тошнота, разом ослабли руки и ноги, и лишь через минуту у него хватило сил, чтобы выглянуть за борт своего временного убежища. В его лицо ударил холодный ветер, ужалили сотни холодных снежинок – ни с того ни с сего начался снег, да не просто снег, а настоящая метель!

Но это было еще не самое удивительное. Посмотрев вниз, Иан обнаружил, что вместе с бочкой летит. Летит! Выше, чем крыши домов, выше, чем кроны самых высоких деревьев! У него перехватило дыхание. Ведь это невозможно! Никто не может летать. Под ним проплывали пустые улицы и немногочисленные прохожие: цепи стражников уже двинулись вперед, к площади, оставив за собой любопытствующих, которые держались сзади на почтенном расстоянии, чтобы не попасть под раздачу. Они недовольно щурились на небо, возмущаясь из ниоткуда налетевшей метели – но, конечно, не видели его: из-за снега, а в основном – потому что не ожидали увидеть. Ведь никто не мог летать, это было немыслимо. Но это происходило.

Он посмотрел на Алию, которая, кажется, без сознания, лежала на полу. Неужели она знала? Еще тогда, у Разлома? Ее пугали школьные фокусы Штарны, но она знала!