В тени отца

– Нормально все уже, – обхватил своей ладонью тонкие пальцы, убирая их с головы, – Пошли, немного осталось, – и крепко сжал другой рукой два витка проволоки с нанизанными рунами, ломая и сминая их.

Они собирались навредить Машке, я собирался их убить. Мы в расчете.

Возможно, я когда-нибудь и стану больным ублюдком, легко убивающим не за действия, а только за намерения, не буду зарекаться. Но не сегодня.

Интерлюдия.

Граф Сюткин, нашедший новую цель в жизни, не желал останавливаться, вдалбливая в голову Василия все новые и новые приемы по управлению государством. Ученик ему достался благодарный, к тому же часть получаемых знаний хорошо ложилась на усвоенную в детстве базу, но никто не снимал с Красного генерала забот об его несчастной армии! Гудящая от постоянного недосыпа голова периодически отказывалась работать, путая даты, имена и понятия.

– Сделаем перерыв! – сжалился как-то Андрей Викентьевич, вдосталь поиздевавшись над клюющим носом князем, – Мой вам совет – выспитесь, наконец!

– И рад бы, но после обеда опять совещание у государя, – даже наедине оба собеседника произносили титул самопровозглашенного императора с преувеличенной почтительностью, лишь взглядами выдавая истинное отношение к его носителю.

– Поспите, от вашего присутствия ничего не изменится. К тому же плевать вы хотели на все их резюме! – довольно откровенно высказался бывший премьер-министр, – Поспите, я вас прикрою.

– Спасибо, – поблагодарил Санни, не торопясь покидать уютное кресло. Новая остановка, новое место, но старый царедворец везде умудрялся устраиваться с комфортом.

– Императору остались считанные дни, – заметил граф, понятливо наливая не спешащему уходить ученику крепкий чай.

– Я слышу это уже несколько месяцев, – князь благодарно кивнул на протягиваемую кружку с парящим напитком, – А он все еще жив.

– Жив не Павел, а всего лишь его тело, поддерживаемое усилиями целой когорты лекарей и магов.

– Зачем это Александру?

– Так регалии же! – возмутился непонятливости Санни старик, – Сейчас это самый охраняемый секрет цесаревича, но слухи все равно просачиваются – регалии не принимают наследника. А благодаря устроенному в Михайловском дворце взрыву других наследников первой очереди не осталось. Вторую очередь проредил уже сам цесаревич, обвинив в различных преступлениях против империи. Обратите внимание, из них всех остались в живых его младшая дочь великая княжна Анастасия и наш с вами государь Михаил. В истории имелись прецеденты, когда регалии надевала императрица, а не император, но при живом отце трон Анастасии не светит. Третья очередь уже под большим сомнением – слишком далекая степень родства с прежним носителем.

– К тому взрыву я непричастен.

– Я знаю. Если бы вы изначально делали ставку на Михаила, я бы еще мог вас заподозрить, но сейчас, когда я узнал вас получше, у меня не осталось ни тени сомнений. Вдобавок уже всем умеющим думать очевидно, кто намеревался получить выгоду с этого преступления. Александр не просчитал одного: что император, знающий ключ, скоропостижно сляжет.

– Ключ?

– Ключ. Одно время ходили слухи, что Петр Исаевич Романов, вы же знаете, что он женился на сестре вашего отца? – спросил граф и, дождавшись утвердительного угуканья, продолжил, – Якобы ваш знаменитый дядя по приказу императора что-то проделал с державными символами, без которых невозможно перезаключить ряд международных договоров, в том числе и по небезызвестной вам Саудовской Аравии. Можно потом добиться их пересмотра через международный суд, но эта процедура долгая, к тому же ее затягивание изо всех сил будут лоббировать другие державы. Вложившиеся в иностранные производства промышленники не скажут Александру за это спасибо. И возвращаясь к Петру Исаевичу и его талантливым ручкам, могу сказать одно: изменения он без сомнений внес, но они, должны быть обратимыми. И даже добавлю еще одно: слышал я краем уха, что ключ якобы изготовлен именно руками вашей скандально известной тетушки. Признаться, я до последнего надеялся, что вы что-то знаете об усовершенствованиях…

– С чего бы? – весьма неаристократично поинтересовался Василий.

– Ну, как же? Ваш батюшка так показательно враждовал с императорским артефактором! Буквально слюной брызгал при одном упоминании его имени! Я всегда считал, что в стремлении показать свою ненависть Георгий Михайлович несколько переигрывает.

– Вынужден вас огорчить, но ненависть была не показная. Он точно так и относился к своему зятю, вычеркнув с их скоропалительной свадьбой из жизни горячо любимую когда-то сестру. Его не примирила даже смерть обоих Романовых.

– Прискорбно, прискорбно… – Андрей Викентьевич сделал неопределенный жест ладонью и подхватил со столика собственную тонкую фарфоровую чашку, делая аккуратный глоток чуть остывшего чая.

«А мне так в кружке…» – неожиданно пришла Санни мысль с оттенком иррациональной обиды. В кружке умещалось примерно семь таких чашек и одной никак бы не хватило разогнать сонную хмарь, но осадочек остался.