В тени первых Героев. Белые пятна челюскинской эпопеи

«Я послал эскимоса Паля известить врача об исчезновении больного, а сам отправился на его поиски. Кроме меня пошли Званцев, Старцев и эскимос Етуи».

Больной объявился спустя несколько дней, и Старцев начинает время от времени появляться на страницах.

Например: «Почти ежедневно в сопровождении Павлова или Старцева я всходил на вершину одного из холмов и высматривал лед» (стр. 304); «Я поручал Павлову или Старцеву…» (стр. 307)

А на стр. 299 есть даже фотография Старцева. Может быть, он и призрак, но изображение оставляет.

И так до главы 23 «Накануне четвертой зимы».

Начинается она так: «Шестого сентября самолеты улетели. Остались на острове, кроме меня и Власовой, Павлов с женой и детьми, Степан Старцев с семьей и эскимосы».

Однако! Обручев, оказывается, не ошибся, Старцев действительно находится на острове. И начальник Минеев теперь его видит. Но только в книге 1936 г.; в книге 1946 г., как мы помним, никакого Старцева нет, на зимовку остались Минеев и Павлов с семьями и эскимосы.

В следующей паре глав книги 1936 г. Старцев встречается очень часто. Он живет в одном доме с Павловым, выполняет указания начальника, а на странице 366 описано, как жена Старцева Синеми рожает ребенка и начальник Минеев вместе со своей супругой Власовой принимают роды. То есть Минеев Старцева знал очень даже хорошо. Но ближе к концу книги Старцев снова пропадает.

Итак, почему же в книге 1936 г. этот охотник фигурирует так странно эпизодически, а в более поздней Минеев вообще не говорит, что в его окружении был такой зимовщик?

Разгадка содержится в книге 1946 г. Минеев действительно не пишет про своего товарища Старцева, но несколько позже на страницах появляется некий другой Старцев, зловещий. Происходит это в главе 13, которая называется «Черная година на острове». Это не шутка и не мистика, все так и есть. Глава рассказывает о событиях, происшедших после окончания командировки Минеева: в 1934 г., после пятой зимовки, его все-таки сменили. Пост принял новый начальник по фамилии Семенчук. И вот тот оказался вредителем! Для своей враждебной антисоветской деятельности он выбрал экстремально крайний Север, остров Врангеля, пробрался туда на высокую должность и, оставшись без присмотра, начал разваливать хозяйство, которое тщательно создавал сначала Ушаков, а потом Минеев. Новый директор начал натурально изводить эскимосов. Да, так и написано в книге Минеева.

«Но шпионить без подручных, может, грустно, может, скучно…»[25] В банду Семенчука, кроме него, входили его жена и биолог Вакуленко. Но самым опасным элементом оказался некий каюр Старцев.

Как нам сообщает Минеев, «Старцев зарекомендовал себя как человек, абсолютно преданный Семенчуку, любое указание Семенчука Старцев считал для себя законом».

Вот так вот, «зарекомендовал себя». Совсем ведь не та репутация, чем у другого Старцева, известного товарищу начальнику по совместным зимовкам.

Короче говоря, этот вражеский каюр вывез в тундру и там убил доктора Вульфсона, пытавшегося противостоять злобным вредителям. Расправившись с доктором, банда головорезов почти совсем было переморила всех эскимосов, но начальство на Большой земле не дремало! Заподозрив неладное, на остров был направлен Жердев, начальник пограничной станции «Уэлен». Он прилетел на остров Врангеля в начале апреля 1935 г. Это продукты Минееву (и какому-то Старцеву) несколько лет доставить не могли, а чекисты, когда надо, мигом прилетают.

Жердев быстро разобрался в обстановке, арестовал матерых врагов – Семенчука и каюра Старцева – и отправил их на материк. А эскимосов, чтобы они окончательно не померли, организовал в колхоз.

Собственно, ниоткуда не следует, что вражеский «каюр Старцев» – это тот же самый каюр Старцев, который учил охотиться Ушакова или которому давал поручения Минеев. Мало ли на свете какие совпадения бывают. Может, однофамилец? И вообще непонятно, как этот вредитель на остров пробрался. Никто же его не привозил. И Минеев в книге 1946 г. нигде не пишет, что знал некоего Старцева. Никого он не знал! И книгу 1936 г. сюда приплетать не надо. Во-первых, это другой Старцев, а во-вторых, его вовсе не было. Померещилось.