В тени правителя

Высшим искусством войны считается подчинение армии противника не сражаясь, разрушив его намерения и планы или его союзнические обязательства. На следующем месте – разгром его.

С помощью угрозы силой против его слабого и уязвимого места, где он менее всего ожидает, можно принудить противника к желаемым действиям, направить его усилия на нужную тебе цель.

Есть и другие приемы устрашения противника. У различных животных свои способы придавать себе такой образ. Жаба раздувается – придает себе угрожающий вид, чтобы уж не мог ее проглотить. Но уж (пожиратель жаб) имеет специальный зуб, чтобы прокалывать их. Для некоторых это быть несъедобным, иметь отталкивающий вид, быть сильно опасным из-за ядовитости или колючести, или маскироваться под более грозного хищника. Нечто похожее – владеть таким оружием, чтобы все противники боялись напасть на тебя.

Лучший же способ запугать противника – иметь преобладающий военный потенциал.

Правило 3 (инь). Победа без борьбы есть только небольшая пауза перед настоящим сражением. С настоящим противником невозможно примириться окончательно. Не доверяй различным предсказателям. Только в сражении выясняется, кто прав.

Комментарий

К сомнениям в исходе сражений могут привести различные гадания. Они могут повредить духу воинов: настроившись на победу, они ослабят свои усилия. Или, что еще хуже, их настигнет страх перед будущим.

Нельзя вводить свои войска в заблуждение. Особенно когда командиры обсуждают действия противника и эти разговоры становятся известны простым воинам. Этого следует избегать. Ничто не должно смущать солдат.

В некоторых княжествах даже существовали серьезные наказания за преждевременное оплакивание его гибели.

Сергей. Дядя Гриша

Когда Сергей приезжал в деревню, где жили дальние родственники, он встречал там дядю Гришу. Рослого, под метр девяносто, здорового в плечах мужчину с маленькими темными глазами на скуластом круглом лице. Сергей бывал в деревне, когда еще учился в старших классах – его брал с собой в отпуск отец.

Однажды июльским вечером он с отцом присоединился к сидевшим у костра, на берегу ручья, в тени большой ивы, трем мужикам. Ему было уже четырнадцать лет, и они налили ему в стакан водки, как всем. Отец сказал, что в городе в таком возрасте еще не пьют, сам же выпил вместе с ними.

Слово за слово, разговор вошел в привычное русло. Дядю Гришу спросили, как пьют в Париже.

– Пьют, как и мы. Но реже и меньше. Слабые они на водку. Напитки – ликеры. Вот коньяк у них ничего. С водкой плохо.

Снова разлили водку, и дядя Гриша выпил не морщась половину граненого стакана и, закусив хлебом с зеленым луком, продолжил:

– Я ведь был тогда молодой – девятнадцать лет. Здоровье деревенское, привык к труду, а то бы не выдержал.

– Да, – сказал сидевший рядом пожилой мужчина в рабочей спецовке комбайнера, – такое пережить не каждому дано. Здоровье нужно иметь лошадиное и удачу. Не каждому удалось выжить. Вон Петя…

Дядя Гриша, как бы не расслышав его слова, продолжил:

– Когда началась война с немцем, я был шофером в Белостоке, рядом с польской границей. Призвали как раз перед войной. Ночь, темно, как здесь, у нас, в июле, спали на сеновале, рядом с машинами. Жарко и душно. Командиры были на отдыхе в городе – километров пятнадцать от нас. Слышим – самолеты летят, но мы привыкшие, рядом с нами полевой аэродром. Но что-то самолетов много. Не успели разглядеть их, как ба-бах! Прямо рядом. Мы, шофера, бросились к машинам, а многие из них на колодках. Так и газовали со страху в пустую. Я побежал вместе с ребятами на восток от границы. Без машины. Моя была на ремонте. Бежим, кто как одет. Я попытался залезть в машину, которая была перегружена людьми до осей, – не смог. Так и шел пешком… Уже рассвет. Налей еще.

Дядя Гриша выпил немного из стакана и перекрестился.

– Представляешь, догнал я эту полуторку. Ее разбомбили прямым попаданием. От нее ничего не осталось. Только кусок двигателя, колеса и щепки от кузова. Кто был в ней – погиб. Ну, думаю, сохранил меня бог.

– А потом что было? – не удержался Сергей.

– Помолчи, – одернул его сосед, – наберись терпения. Он все расскажет.

– Потом плен. Немец нас взял в поле, где мы бродили, как одичавшие собаки, неделю, голодные и злые. Привезли в огороженное место нас, как скот. Стали гонять рыть окопы или на железную дорогу – ремонтировать. А мы голодные. В общем, кто был слаб, тот не жилец. Я со своим земляком из деревни еще мог двигаться. Городские дохли, как мухи осенью. Сколько ребят молодых погибло, не сосчитать. Мы же были крепкие ребята. Я даже вот сейчас смогу работать на комбайне.

Дядя Гриша попытался подняться, но мужики остановили.

– Сядь. Лучше расскажи, как бежали.

Видно, они уже не первый раз слышали его рассказ. Но слушали его также внимательно.