В тени правителя

– Да решили мы с земляком – все равно помирать. Не сейчас, так потом. Придумали бежать. Пока немец смотрел за работающими на насыпи железной дороги, нам удалось простучать одну цистерну. Повезло, что она была пустая. Залезли в нее, сидим и ждем. Гадаем, зальет ее или обыщут. Нам было все равно, помирать – так один раз. Чего бояться?

– А цистерна была из под нефти или бензина? – спросил мужик в комбинезоне.

– Так и не поняли. Запах стоял необычный. Сидим и слышим – состав тронулся. Расположились и слушаем разговоры за цистерной. Сначала только немцы, потом уже через сутки или больше слышим – речь другая. Решили вылезть. А куда бежать-то? Посмотрели и пошли туда, где дома победнее. Там и народ попроще, как наш. Сообразили ведь. Добрались до самого простенького дома на окраине станции. Опять повезло: было уже поздно, и нас никто не заметил.

– И что, не было охраны у немцев? – удивился мужчина, который сидел рядом с Сергеем.

– Так они же приехали во Францию, – ответил за дядю Гришу другой сосед.

– Зашли в дом. Там пожилая женщина к нам выходит и говорит по-ихнему А мы можем сказать только «русс, русс». Она поняла. И поместила нас в хлев. Накормила молоком и хлебом. На следующий вечер пришли к нам двое мужиков в кожаных куртках. Один из них говорил по-русски. Объяснились. Он сказал, что через два дня нас заберут в горы. Так мы и попали с земляком к французским маки. Партизаны, значит. Без земляка я, конечно бы, не справился.

Выпив еще полстакана водки, дядя Гриша продолжил:

– Сначала нас не брали на боевые операции. Так, в основном кухня и хозработы. Полгода выдерживали, потом взяли с собой. Полковником меня звали. Полковник, – повторил он. – Позднее нас уже посылали на операции. В конце войны русских уже собралось на целый отряд. Участвовали вместе с французами в освобождении Парижа.

– Расскажи, как вы там гуляли, – попросил мужчина в комбинезоне.

– Налей еще немного, – сказал дядя Гриша соседу, который открыл новую пол-литровую бутылку с белой головкой. Разлил во все стаканы и, увидев, что отца Сергея нет, налил и Сергею полстакана. Выпили. Сергей поморщился и отхлебнул глоток водки, закусил хлебом и зеленым луком, как все.

– После освобождения гуляли несколько дней. Вот было время! Не поверишь, заходил в ресторан в форме. Или кафе. Все что хочешь бесплатно. Выпить и закусить.

– А девушки? – спросил мужчина.

– Все были наши, – сказал дядя Гриша и моргнул ему. – Но ты не балуй, а то жена услышит – озлится. Она у меня порядочная. Натерпелась из-за меня. Я ведь женился перед уходом в армию, и она провожала меня.

Выпили еще по одной. Дядя Гриша был уже в кондиции. Сергей слушал внимательно, не заметил даже, как отец ушел куда-то.

– А потом, после победы над немцем, к нам стали приходить разные люди, наши и другие. Одни говорят – и командир отряда тоже – надо возвращаться в Союз. А те предлагают: «Оставайтесь. Ведь здесь вы герои, а там вас ждет лагерь. Вы же были в плену, в Союзе таких не прощают. Отсидите свое». Много было разговоров между нами. Некоторые, кто грамотный был, те оставались. Я подумал, куда мне ехать? Только домой, в деревню.

– А что привез из Парижа? – спросил тот мужик, который, похоже, знал всю эту историю полностью в подробностях и только подсказывал дяде Пете, чтобы тот не сбился. Он уже стал забывать, о чем вел раньше речь. Только смотрел куда-то, изредка прикрывая глаза.

– Приехали мы на вокзал с чемоданами и вещами. Один даже машину пригнал. Два костюма у меня было чисто шерстяных и всякое барахло. Фотографий много было, чтобы показать в деревне. Все забрали.

Дядя Гриша замолчал. Мужик тряхнул его за плечо.

– Не переживай, главное – живой остался, вернулся домой.

Еще некоторое время дядя Гриша молчал, глядя куда-то вниз.

– Оставили несколько фотографий и в чем был одет – костюм. Все забрали. – На глазах у дяди Пети появились слезы. – Ведь я вез платья жене красивые, родне подарки. Все забрали, гады. Несколько фотографий остались. И документы. Все.

Дядя Гриша прилег на траву. Продолжал уже мужик в костюме комбайнера:

– Когда он приехал в колхоз, то у нас был председатель однорукий. С детства рука у него отсохла. Он всю войну в колхозе председателем и отсидел. Гриша как выпьет, так с ним и начинает разговор. Мол, я воевал и пострадал, а ты здесь все время просидел. Так тот взял и написал, куда надо, что Петр, побывав во Франции, ругал наши порядки. Ну, и получил он десятерик. Слава богу, вот, сумел вернуться. Но пить стал крепче. Что сделаешь? У немцев сидел и у нас сидел.

Правила Шэна. Управление людьми

Юрий сделал небольшой перерыв – отвлек коллега по работе, просил составить короткий отчет о работе по теме за последний месяц, – и снова продолжил чтение «Правил Шэна».