В тени трона

– Я приму на себя монаршие полномочия лишь в том случае, – не тратя время на вступительные речи, заявил визитерам великий князь, – если народ России, посредством своих представителей, в течение шести месяцев избранных им прямым голосованием в Учредительное собрание, пожелает и одобрит мое воцарение. Это всё; мое решение окончательно. Я подготовил черновик манифеста об отказе от престола; вот он. Прошу того из вас, господа, кто обладает наилучшим почерком, перебелить текст перед преданием его гласности.

Двадцать четыре часа пробыл последним русским императором Михаил Александрович Романов, а его супруга Наталья Сергеевна Шереметьевская-Брасова – императрицею.

Но это еще не конец главы.

Из Пскова, где царь подписал отречение и откуда отправил депешу Михаилу, императорский поезд прибыл в Могилев – Николай хотел проститься с офицерами Ставки. На вокзальном перроне его встречал начальник Генштаба Алексеев со штабными генералами. Здесь же, на перроне, Алексеев доложил Николаю об отказе Михаила Александровича от престола. Позже Николай Второй записал в своем дневнике: «Алексеев пришел с последними известиями от Родзянко. Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается призывом к выборам в Учредительное Собрание через шесть месяцев. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!»

Но и это еще не конец. Пятого марта исполком Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов постановил арестовать всю царскую семью, конфисковать их имущество и лишить гражданских прав. А через два дня в журнале заседаний Временного правительства появилась следующая запись: «Слушали: 1. О лишении свободы отрекшегося императора Николая II и его супруги. Постановили: 1. Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося Императора в Царское Село».

Вот это уже конец. Можно поставить точку под главой и всей первой частью этой книги.

Вторая часть

И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге.

И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление.

И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде – как звезды, вовеки, навсегда.

Дан 12: 1—3

16 «Мы новый мир построим!..»

Весть о политическом землетрясении в Петрограде разлетелась по миру со скоростью молнии; Россия играла на театре военных действий Первой мировой одну из главных ролей, и столь несвоевременный русский бунт привел к изменению расклада сил в Антанте. В германском Генштабе новость была воспринята с глубоким удовлетворением, а Лондон, осведомленный послом Бьюкененом, был полон тревоги и сожаления. Король Георг Пятый в ночь на 3 марта написал в своем дневнике: «Узнал от Бьюкенена, что Дума принудила Ники подписать отречение и что Майкл назначен регентом… Боюсь, Аликс во всем повинна… Я в отчаянии». Получалось, что это царица-немка, к которой и в Англии относились настороженно, довела русскую империю до краха. Можно не сомневаться в том, что уже завтра на Флит-стрит подхватят сенсационную новость и раздуют из нее настоящий пожар. Антигерманские настроения в обществе только усилятся, и родственная помощь, которую следовало бы оказать кузену Ники и его семье, обернется против Виндзоров, которые и сами еще несколько лет назад были Саксен-Кобург-Готами.

Наутро Дэвид, узнавший о событиях в России из газет, явился к отцу. Наследный принц кипел от возмущения и предлагал немедленно предпринять самые решительные меры по спасению военной союзницы от бунтующей черни.

– Это немцы всё подстроили, – хмуро вымолвил Георг. – Теперь они договорятся с русскими: рука руку моет, ты сам знаешь.

– Есть свежие новости? – спросил Дэвид, кивая на бумаги, разложенные на столе.

– Есть, – сказал король. – Я их получаю по мере поступления, без задержек. Майкл, возможно, откажется от престола. И будет прав, между нами говоря.

– Почему? – спросил наследник.

– Ты знаешь Майкла, – сказал король. – Он твердый сторонник конституционной монархии, как у нас. Но она не приживется в России, а ни на что другое он не согласится.

– Ты хочешь сказать, что России грозит республиканский строй? – нахмурился Дэвид.