В тихом омуте

— Только когда у меня выпадает такая возможность. Уж конечно, я не буду стоять как истукан и просто смотреть, когда можно выговориться всласть! Ну ладно-ладно, уже ухожу.

— Подожди минутку. Где ты готовила кофе?

— У себя, на своей собственной газовой конфорке.

— А где ты взяла молоко?

— В холодильнике. Налила из большого кувшина. А сахар все тот же, помнишь, я покупала его в магазине в Лэдбери, когда делала кое-какие покупки для миссис Симмонс? Я тебе еще нужна?

Адрианна отослала ее, и Меесон вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Ниниан, слушая весь этот интересный, с его точки зрения, разговор, удивленно приподнял бровь.

— О чем это вы тут говорили, Адрианна?

— Ни о чем. Тебя это не касается, во всяком случае.

— Значит, если я не буду спрашивать, мне тоже не будут задавать ненужные вопросы?

— Если ты хочешь, так и будет. Клади себе еще сахар, ты ведь пьешь очень сладкий кофе?

— Да, мне нравится как раз такой. Особенно если сахар ячменный. Если кому-то не хватит, я могу сходить еще. А, Джанет? Тебе принести?

— Нет, мне хватит.

— Но ведь Адрианна совершенно бескорыстно разрешила класть столько, сколько влезет?

— Зато я не бескорыстна.

Адрианна молча наблюдала за ними. Она обдумала все, что каждый сказал, и решила теперь, сколько сказано не было. Эти двое были молоды, но они уже многое испытали: неприятности, страдания, минуты счастья, восполняющие все это. Сейчас она участвовала в их жизни и ощущала себя так, словно шла среди звезд. Если бы ей предложили начать жизнь заново, согласилась бы она? Скорее всего, да. Именно мысль о неотвратимости конца иссушала сердце и заставляла страдать. Неизвестно, что ждет человека впереди, и это что-то всегда омрачает будущее, заслоняя прошлое и не давая спокойно жить в настоящем. Конечно, глупо думать об этом, когда начинаешь понимать, что все это только в твоем сознании и что на самом деле никакой угрозы может и не быть. Да и к прошлому, конечно же, следовало относиться легче. Были взлеты, но были и падения, и тогда они казались чем-то ужасным. Не то что теперь, когда она, Адрианна, с усмешкой смотрит на все с высоты прожитых ею лет.

Это был ее путь, очень трудный, но взлетов все же было намного больше, чем падений, чем неудач, и никто тогда не мог заставить ее переживать или бояться чего-то. Да и теперь, несмотря на некоторую определенность, никто не знал, чем закончится все дело, а значит, не стоило переживать заранее. Поэтому Адрианна поправила подушки, покрывало и сказала:

— Я собираюсь устроить классную вечеринку. Мы с Герти уже составили списки.

Глава одиннадцатая

Джанет вышла из комнаты Адрианны Форд и направилась к детской. Она думала, что Адрианна — экстраординарная женщина, и, конечно же, ей не может быть столько лет, сколько сказала Стар. В Адрианне было что-то живое, настоящее, что-то, благодаря чему она всегда будет находиться в центре внимания, особенно если говорит со свойственным ей трагическим взглядом или же задает вам совершенно неожиданный вопрос, будоражащий все в вашей душе и заставляющий думать о вещах, о которых вы хотели бы забыть. Что было на уме у Адрианны, когда она задавала те вопросы о Ниниане, и почему ей захотелось спросить о нем у незнакомой девушки? Ниниан приходился ей близким родственником, и вся его жизнь была у Адрианны как на ладони. О чем таком могла рассказать Джанет, что было бы неизвестно Адрианне? Джанет искренне недоумевала и не понимала, зачем стала отвечать на эти вопросы.

Дверь в ее комнату открылась, и она увидела входящего Ниниана. Он спросил, улыбаясь:

— Ну и как ты?

— Я собираюсь спать и тебе тоже советую.

Ниниан засмеялся:

— О, я не уйду, у меня и в мыслях этого нет. Мы с тобой останемся в этой замечательной комнате для прислуги!

— Мы с тобой не останемся!

— Да нет же, дорогая, мы именно так и сделаем. Не бойся, я не буду запирать дверь на ключ. Я пользуюсь только моральными средствами, например уговорами.

— Ринган, отправляйтесь спать к себе!

Джанет ненароком использовала одно из его прежних имен, которыми она и Стар называли Ниниана, еще будучи детьми. Взрослые запрещали детям называть себя такими странными именами, и, если все же слышали их, дело чаще всего заканчивалось поркой. Это имя было уже почти позабыто ею, но, как ни странно, сорвалось с языка.

Его взгляд смягчился.

— Давно ты меня так не называла, моя Джо Джанет…

— Это не специально. Я не понимаю, почему так назвала тебя.

— Тебя очень тяжело вывести из себя, да? И ты только иногда снимаешь свою маску и становишься обычной девушкой? Ну ладно, хватит теперь говорить только о нас. Поговорим об Адрианне. Скажи мне, что ты о ней думаешь?

Джанет с досадой почувствовала, что краснеет.

— Я и не думала о себе говорить!

— Хорошо, дорогая, думай как хочешь. Но я спросил тебя об Адрианне. Что ты думаешь о ней?

Джанет нахмурилась:

— Она не похожа ни на одного из тех, кого я знаю.