Смертельная заводьЛорен, 1983 годНа тридцать второй день рождения Лорен, через неделю, они поедут в Крастер. Только они с Шоном, потому что Патрик будет занят на работе.
– Это мое самое любимое место в мире, – рассказывала она сыну. – Там есть замок и чудесный пляж, а иногда на скалах можно увидеть тюленей. А после пляжа и замка мы отправимся на коптильню и будем лакомиться там копченой селедкой с ржаным хлебом. Настоящий праздник!
Шон недовольно сморщил носик.
– Я бы лучше съездил в Диснейленд, – объявил он, – и поел там мороженого.
Его мать засмеялась и пообещала, что они, может, так и сделают. Но поехать им никуда не довелось.
Стоял ноябрь, дни были короткие и ненастные, и Лорен казалась сама не своей. Она понимала, что ведет себя странно, но ничего не могла с собой поделать. За завтраком, когда за столом собиралась вся семья, она вдруг неожиданно краснела и отворачивалась, чтобы скрыть пунцовые щеки. Она отворачивалась и тогда, когда муж подходил, чтобы поцеловать ее, – движение было непроизвольным, почти автоматическим, и его губы касались лишь ее щеки или уголка рта.
За три дня до ее дня рождения разразилась буря. Она собиралась весь день, по долине гулял злобный ветер, обычно тихая заводь покрылась белыми барашками. Буря началась ночью, река отчаянно билась о берега, а деревья сгибались под напором бешеных порывов ветра. С неба низвергались потоки воды, превращая землю в подводное царство.
Муж и сын Лорен спали как младенцы, но сама Лорен бодрствовала. Она устроилась за столом в кабинете мужа с бутылкой его любимого скотча. Выпив бокал, она вырвала из тетради лист. Потом осушила другой бокал, затем третий, но лист так и остался пустым. Она не могла решить, как начать. Слово «дорогой» казалось формальным, а «милый» – ложью. Осушив почти всю бутылку и так ничего и не написав, она вышла из дома.
Подстегиваемая алкоголем, скорбью и гневом, Лорен направилась к заводи. Городок был пуст, все окна наглухо закрыты. Никто не видел, как она поднималась по тропинке в гору, то и дело скользя по грязи. Она ждала, что кто-нибудь придет, что мужчина, которого она полюбила, каким-то чудесным образом почувствует ее отчаяние и появится, чтобы спасти ее от нее самой. Но раздавшийся голос, испуганно и обреченно выкрикивавший ее имя, принадлежал не тому, кого ей хотелось услышать.
Она бесстрашно шагнула к обрыву, широко раскрыла глаза и бросилась в темноту.
Она не могла его видеть, не могла знать, что внизу возле деревьев находился ее сын.
Не могла знать, что его разбудил крик отца и стук захлопнувшейся двери, что он вскочил, бросился вниз и выскочил на улицу босиком, в одной тонкой пижамке на худом тельце.
Шон увидел, как отец садится в машину, и стал громко звать маму. Патрик обернулся и крикнул сыну идти обратно в дом. Потом подбежал к нему, грубо схватил и попытался затолкать за дверь. Но мальчик умолял не оставлять его одного.
Патрик сдался. Он подхватил сына, отнес в машину, пристегнул на заднем сиденье, и тот испуганно затих, не в силах понять, что происходит. Он крепко зажмурился. Они поехали к реке. У моста отец остановился и велел ему ждать в машине и никуда не уходить. Но кругом было темно, а дождь барабанил по крыше с такой силой, будто на нее обрушился град пуль, и мальчику казалось, что в машине есть кто-то еще, что он слышит чье-то дыхание. Он вылез из машины и побежал, спотыкаясь, вниз по ступенькам, а на тропинке несколько раз поскользнулся в грязи и упал, но продолжал пробираться сквозь мглу и ливень к заводи.
Потом в школе говорили, что он все видел, что он был тем самым мальчиком, который видел, как его мать прыгнула с обрыва и разбилась насмерть. Но это была неправда. Когда он добежал до заводи, отец уже находился в воде и выбирался на берег. Шон не знал, что делать, и, вернувшись к деревьям, спрятался за толстым стволом, где никто не мог к нему подкрасться.
Ему казалось, что он просидел там очень долго. Оглядываясь назад, он даже допускал, что мог уснуть, хотя с учетом темноты, шума и страха это было маловероятно. Но он помнил, как за ним пришла женщина – Дженни из полицейского участка. У нее было одеяло и фонарь, она отвела его обратно к мосту, дала выпить сладкого чая, и они вместе ждали отца.
А потом Дженни отвезла его к себе домой и угостила тостами с сыром.
Но всего этого Лорен уже знать не могла.
