В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

Сообщаю Вам некоторые данные о лицах, арестованных в России Г.П.У.

1. Соловьев, Сергей Владимирович — сын полковника, недавно скончавшегося, внук настоятеля Гельсингфорсского прихода прот. Соловьева, давно умершего. Его сестра, Людмила, была замужем за Вашим сотрудником Иваном Савиным (Саволяйненом). Кстати, ее несчастья у всех на устах в Гельсингфорсе — меньше чем за один год она потеряла всех своих близких — бабушку, отца, мать, мужа (в июле) и теперь единственного брата.

Покойному было всего 19 лет. В России он никогда не жил. Учился в Гельсингфорсской Александровской гимназии, но курса не окончил. Офицером или вообще военнослужащим, конечно, никогда не был.

В предыдущее свое посещение Петербурга бомбу на Мойке бросил будто бы в сообществе с Шориным.

2. Сольский — не внук гр. Сольского, как сообщает ОГПУ, но его внучатый племянник. Окончил два года назад русскую гимназию в Перкиярви. В Гельсингфорсе служил шофером.

3. Больмасов, а не Бальмасов в Гельсингфорсе хорошо известен. Принимал деятельное участие в русских общественных (не политических) организациях.

4. Шорин в Гельсингфорсе совершенно неизвестен. <…>

Помещая телеграмму Тасса, газета «Hufvudstadsbladel» замечает, что она — сплошной фантастический роман, которые, очевидно, излюблены в СССР. Указание о причастности к делу финского ген. штаба газета считает нелепым уже по тому одному, что Ген. штаб, подчиненный финскому социалистическому правительству и проводящий его указания, не может работать ни с какими монархическими организациями. Уследить же за переходом границы совершенно невозможно, что знает и правительство СССР. <…>

Кстати, если это еще интересно, могу сообщить, что настоящая фамилия Воскресенского, убитого вместе с Оперпутом и Захарченко-Шульц, — Петерс. Он учился в Перкиярви. Его отец и брат — коммунисты. Он ушел от них к белым[375].

Выездная сессия Верховного суда, под председательством В. В. Ульриха, открылась в Ленинграде 20 сентября. На ней впервые были оглашены сведения о деятельности кутеповской боевой организации, которые включали удавшийся взрыв на Мойке и не-удавшийся на М. Лубянке. Подробно сообщалось также о наездах М. В. Захарченко-Шульц и Кутепова в Финляндию и инструкциях, данных ими членам террористической группы, а также упоминалась руководящая роль Опперпута в подготовке взрывов. Процесс являл собой амальгаму, так как арестованные боевики, входившие в две разные — «латвийскую» и «финляндскую» — группы, на суде встретились впервые и между обоими отрядами никогда никакой координации не было.

Какова была задача этого процесса? Бессудная казнь двадцати в июне, наряду с неопределенными слухами о судьбе Рейли, вызвали на Западе тревогу и толки о возвращении к практике террора времен Гражданской войны. В отчете о беседе Н. В. Крыленко с иностранными корреспондентами 26 июля эти слухи были дезавуированы: