В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

Хотя рассказ о последующих событиях — возвращении Опперпута в СССР и июльских взрывах — давался в несколько скомканном виде, он интересен не только тем, что перекликался с некоторыми из ранее появлявшихся версий, но и тем, что он привносил в них нового:

Организованы были две боевые группы, в первую из которых вошли: Оперпут, Захарченко, Петерсон. Сам капитан Росс хлопочет об их беспрепятственном пропуске через финляндскую границу. В конце мая обе группы трогаются в путь. Дальнейшее вам, наверное, уже известно из газет. Но, конечно, не все в наших газетах было напечатано. Не сообщено было, понятно, что покушение на взрыв дома ОГПУ по Малой Лубянке, подготовленное группой Оперпута, было своевременно раскрыто им же самим, что взрыв дискуссионного клуба 7 июня в Ленинграде случайно удался лишь потому, что участники его — Ларионов, Мономахов и Соловьев — не сдержали уговора — дождаться указаний Оперпута из Москвы, — что поимка в Смоленской губ. 18 июня Оперпута, Захарченко и Петерсона была инсценирована, чтобы доказать иностранцам преданность крестьян советской власти, что Захарченко-Шульц, до последнего времени по крайней мере, сидела во внутренней тюрьме на Лубянке, а Упелинс-Оперпут, по докладу Трилиссера, за ловкое выполнение порученных ему заданий, представлен к почетному знаку ГПУ, которым и награжден 27 июля с. г.

Ныне Упелинс, ввиду опасности для него дальнейшей провокационной деятельности, получил командировку на Дальний Восток в распоряжение Мукденского консула. Однако до недавнего времени он находился еще в Москве, работая в качестве эксперта ГПУ по монархическим делам (с. 34–35).

Особый интерес представлял собой конец статьи, подытоживающий деятельность Опперпута: