В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

Попросите Влад. Ал. Л <азаревского>[123] рассказать Вам о моем недавнем путешествии, и тогда Вам станет ясным дальнейшее.

4 Апреля, насколько я знаю, соберется съезд. На съезде выступать я не могу и не хочу по тысяче и одной причине. Но сделать доклад Вам и ближайшим Вашим друзьям считал бы очень нужным. Для меня центр тяжести переместился после того, что я видел ipsissimus oculis. Я боюсь, что съезд возьмет неверную ноту, трактуя беспомощным и бесплодным то, что полно сока жизни. Во мне возродилась добрая вера Алексея Конст. Толстого

«…а если над нею беда и стряслась,
Потомки беду перемогут».

И потомки ли? Что-то мне сдается, что дело будет скорее. Во всяком случае трактовать, как quantité négligeable нашу метрополию совершенно невозможно. Кроме того, что еще важнее: каждый день работает на усиление, а не ослабление «невознаградимых ценностей». Чем лучше, тем хуже… для них!!! Этот вывод неизменной утешительности, ибо позволяет и даже делает обязательным радоваться успехам страны, как таковой. И, наконец, третий вывод: при этих условиях нет расчета продаваться за всякую цену, ибо положение (объективно) вовсе не так плохо, как в Càxape, где по законам политич<еской> экономии стакан воды покупается «за все, что имеем»…

Вот. В общем я предупредил Вас. Конкретизирую: полегче с резолюциями. Неправильно будет, если презрительным тоном (каюсь, и я был в нем сугубо повинен) мы оскорбим «живые души», а я в этом случае был стыдливее Чичикова. Наоборот, будем памятовать старину: «что город решит, на том пригороды станут». Почтение к Родине: она мощное тело, на котором вместо отрубленных растут новые головы. Мы должны в резолюции отметить, т. е. не отметить, а так сказать, помахать ей рукой: «верую, верую, верую, верую…» во внутреннюю силу «одной страны»[124].

Позднее выяснилось, что приведенные в письме главные выводы из путешествия, легшие в основу книги Три столицы, являлись, в сущности, тезисами «контрабандистов», с которыми пылко солидаризировался автор. Отчет Шульгина и его оптимистические прогнозы не показались, однако, вполне убедительными для П. Б. Струве. Подобно Кутепову, с которым он сблизился в период редактирования Возрождения, Струве, сторонник решительных, активных выступлений против большевиков, был причастен к организации конспиративной деятельности по подготовке боевиков для засылки в советскую Россию. В эту подпольную работу были вовлечены и такие близкие ему люди в Праге, как Н. А. Цуриков и И. Д. Гримм. Свидетельства только что нелегально посетившего Россию Шульгина интересовали их не столько с точки зрения уточнения или уяснения политической платформы МОЦР, сколько в плане практическом — обеспечения нелегальных линий пересечения границы.