В царстве глины и огня

— Да вдь вы чортъ знаетъ что говорите. Даже слушать тошно, отвчала Дунька, сдаваясь на просьбу обжигалы и опускаясь опять на скамейку. — Давайте тогда хоть папироску, что-ли.

— Сдлайте одолженіе, выхватилъ обжигало коробку съ папиросами изъ кармана и, открывая ее передъ Дунькой, прибавилъ:- Я давно-бы предложилъ, но не зналъ, что вы курите.

— Курю иногда, коли ежели въ мужчинской компаніи, отвчала Дунька, закуривая папиросу и откладывая въ сторону тюрюки съ гостинцами. — Ни карамелекъ не могу сть, ни орхи не грызутся, прибавила она. — А все оттого что пива хочется выпить.

— Можно приссть около васъ, Авдотья Силантьевна? спросилъ обжигало, все еще стоявшій до сихъ поръ.

— Всмъ сказала-бы, что можно, а вамъ скажу, что нельзя. Не стоите вы этого. Я просила пивка купить, а вы не купили.

— Посл завтра я васъ пивомъ угощу. Посл завтра праздникъ, вы не будете работать и я васъ угощу и даже самъ съ вами выпью.

— Да врете вы! недоврчиво посмотрла на обжигалу Дунька.

— Подлецомъ насчетъ своего слова никогда не былъ, гордо отвчалъ тотъ. — Такъ ужь и быть, извольте… Угощу и самъ съ вами выпью.

— Вотъ диво-то будетъ! Да вдь тогда вс деревенскія собаки залаютъ, когда мы съ вами придемъ въ трактиръ. Ну, садитесь, коли такъ.

— Мы дома выпьемъ-съ… У себя на завод. Отправимся съ вами за глиняную выемку на лужокъ, сядемъ около кустиковъ и на легкомъ воздух… Я захвачу ситника и ветчины, захвачу яицъ, гостинцевъ и будетъ это у насъ на манеръ обда, сказалъ обжигало, садясь.

— Ну, ладно. Это стало быть во вторникъ. Во вторникъ праздникъ. До обда я буду работать, потому мн хочется къ сред пять тысячъ кирпичей сдать, а посл обда пойдемте. Вы сколько пива-то купите? Я хочу и Матрешку съ собой взять. Можно Матрешку съ собой взять?

— Нтъ, ужъ я попросилъ-бы васъ, что-бы вы были одн. Я хочу обширный разговоръ съ вами завести.

Дунька лукаво улыбнулась и произнесла:

— Ну, ладно. А только вы побольше пива-то захватите. Ужь въ кои-то вки разъ угощать будете, такъ надо хорошо.

— Не говорите, Дунечка, такъ… Не раздражайте моего сердца, — упрашивалъ обжигало. — Когда вы вашими ангельскими губками говорите о пьянственныхъ предметахъ, у меня вс нутренности поворачиваются, а въ голов длается какъ-бы полоумство какое.

— Вотъ странный-то вы человкъ! усмхнулась Дунька. — Совсмъ странный. Знаете что?.. Вдь вы порченный, это у васъ порча. Смотрите, даже поблднли, даже въ лиц измнились.

— Слышать не могу въ вашихъ устахъ такія слова.

— Порча, порча это у васъ. И эта порча у васъ отъ книжекъ, Глбъ Кирилычъ. Вы вдь, говорятъ, все книжки читаете. Право слово, отъ книжекъ.

— Книжки я дйствительно люблю читать въ свободное время, а только это не отъ нихъ-съ. Книжка умъ человку даетъ и понятіе.

— Однако зачитаться-то вдь можно. Когда я жила при матери въ Разуваев, то въ пяти верстахъ отъ насъ былъ одинъ баринъ, который книжки читалъ. Усадьба у евоннаго отца тамъ и самъ онъ молоденькій, премолоденькій. Читалъ, читалъ тоже вотъ такъ — и вдругъ у него помутилось въ голов, сталъ какъ полоумный ходить, пошелъ на охоту, да и застрлился въ лсу. Посл нашли… Лежитъ… И пуля вотъ въ это мсто… Я бгала смотрть, когда его въ усадьбу привезли. Вотъ и съ вами тоже можетъ случиться.

— Ежели случится, то отъ другаго предмета! — вздохнулъ обжигало.

— Вы про что читаете-то? — спросила Дунька.

— Сочиненія Пушкина у меня. Стихи-съ… Полтора рубля въ Петербург заплатилъ. Нсколько книжекъ… Вотъ другой-бы на четверть водки эти деньги, а я книжки купилъ. Потомъ у меня есть «Путешествіе на луну»… Какъ одинъ человкъ…

— Ахъ, страсти какія! Да разв можно на луну?.. Послушайте, а есть у васъ псни?

— Псенъ нтъ. «Таинственный монахъ» есть. Очень интересный романъ.

— Вотъ ежели-бы у васъ псни были, то я попросила-бы васъ почитать и сама послушала-бы…

— Авдотья Силантьевна! Я куплю-съ… Въ лучшемъ вид для васъ псенникъ куплю. Это не пиво-съ… встрепенулся обжигало. — Даже два псенника куплю и вамъ въ презентъ… Читайте на здоровье.

— Да сама-то я еле разбираю. Учили меня грамот, но ничего не вышло. А вы купите и сами мн почитайте. Помните, тутъ по весн такой рыжій солдатъ былъ?.. Онъ изъ витебской компаніи, витебскій онъ самъ… Такъ вотъ у него былъ псенникъ, и онъ мн и Матрешк читалъ. Чудесно! И сколько тамъ псенъ! Разныя-преразныя. Также люблю я слушать про житія разныя. Житія святыхъ… Вотъ, напримръ, про Николая угодника. Какъ онъ бднымъ невстамъ помогалъ! Про Варвару великомученицу… Какія ея были страданія-то! Ужасти. Это намъ съ матерью, бывало, урядничиха по вечерамъ читала. Она читаетъ и плачетъ. И мы съ матерью плачемъ. Вотъ намъ не сподобиться такъ, какъ Варвара Великомученица сподобилась! Мы гршницы… вздохнула Дунька и прибавила: — Вотъ и про Варвару Великомученицу хотла-бы я опять послушать.

— И житіе Варвары Великомученицы вамъ куплю. Какъ только въ городъ поду — сейчасъ куплю. Нарочно даже поду и куплю… Въ будущее воскресенье поду… Я, Авдотья Силантьевна, радъ душевно… Я душевно радъ, что вы такъ со мной разговариваете. Вотъ этотъ разговоръ я люблю. Обжигало говорилъ восторженно.